— Люциус, присаживайся, — махнул хозяин на одно из кресел, стоявших напротив друг друга.
Малфой про себя выдохнул, нареченный сам не стал нарочито отдаляться — это хороший признак.
— Я хотел поговорить с тобой о наших отношениях. Честно и без всяких оговорок. Ты поможешь мне?
Люциус судорожно думал, что он имеет в виду.
— Ты же не хочешь сказать, что я лгу тебе? — осторожно кинул он камешек в предполагаемую сторону.
— Нет, не об этом. Я хочу, чтобы и ты был со мною честен и откровенен. Ладно... Ваша вчерашняя ссора с Северусом сказала мне о многом. Вы не хотите мириться, каждый думает, что я буду с ним, и пытается перетянуть одеяло на себя.
— Какое одеяло? У меня их достаточно! — расфыркался Люци.
— Не перебивай, ты понял, о чем я, — строго выговорил ему Сансар. — Я решил вас разделить. Северус переедет со мной в Певерелл-палас, а ты останешься здесь. Утром я приду за тобой сюда, а ты... будешь работать там моим секретарем. Дел у меня скопилось слишком много и... один мой друг будет изображать меня на занятиях под личиной, а мы с тобой — разбираться с горой дел.
— Под личиной? — усмехнулся Малфой. — Она не обманет ни вашего опекуна, ни Северуса. К чему этот маскарад?
— Это очень близкий друг, практически, брат, и мы уже делали так. Опекун не выдаст нас, а Северус... как раз посмотрим, так ли он внимателен ко мне. Теперь о тебе. Там я — господин, герцог, почти Бог для своих поданных, а ты — всего лишь мой секретарь-советник, поэтому веди себя соответственно. Там есть еще один секретарь, доставшийся мне по наследству, тебе придется с ним сотрудничать.
— Секретарь? Мне подошла бы роль советника.
— Извини, Люциус, до советника ты еще не дорос, там другие реалии.
Люциус ликовал, Сансар хотел наказать его, а досталось Принцу! Он, Малфой, будет проводить с женихом день за днем, в то время как вампир — с подделкой. Люциус отмахнулся от своего сомнения, что уж дитя ночи смогло бы по запаху тела и связи нареченных определить Сансара. Малфой не упустит своего шанса. Пусть молодой герцог думает, что сможет держаться в стороне от него, но... кто не ошибается? Люциус любил и умел интриговать, в конце концов, это была врожденная черта Малфоев, выпестованная из поколения в поколение на протяжении многих веков после переезда младшей ветви королевского рода Мал Фуа в Англию. И в конце концов, кому как не секретарю корпеть до самой ночи над бумагами... А отчуждение... посмотрит он, кто первый сдастся!
— Когда начнем? – деловито поднялся Малфой. — А совы тоже будут жить там?
— Завтра. Да, кстати, им там очень понравится.
Люциус ушел, а Шанса начал составлять список дел. Новый секретарь напомнил ему о многом. Нужно было определить, сможет Малфой переходить из Салазар-мэнора в Певерелл-палас и обратно, узнать, найдут совы путь из него в Гринготтс и Малфой-мэнор. Еще нужно переправить бумаги, касающиеся дел родов.
Драко сидел на уроках, шутил с Гарри, после возвращения друга к плотной учебе он стал внимательнее к нему, раскованнее, почти как раньше. Юный Малфой вдруг понял, что Тео для него только друг, а попытки думать о нем, как об ухажере, возможном возлюбленном, это игра и желание уязвить Гарри, ставшего вдруг таким далеким и озабоченным делами. Неожиданно он сообразил, что друг и брат тогда казался похожим на отца, и именно поэтому было так больно сердцу, ведь второй дорогой человек пренебрегал им. Теперь Драко намеревался не упускать Гарри из рук. Он будет рядом! Дела? Драко многое умеет!
Северус опоздал на свой урок. Это было странным. Шанса из-за разговора с Малфоем не успел позавтракать и сам едва успел прийти в класс, но Принц сильно задержался. Такое непроницаемое выражение лица, холодную отстраненность никто не ожидал увидеть, когда он двигался как змея, плавно рассекая пространство.
— Сегодня мы займемся ядами. Как нам уже показал Гарри, они могут быть как смертельны, так и полезны...
Шанса повысил чувствительность до максимума, стараясь понять, что изменилось в Северусе. Как Аллиан смог что-то успеть за такой короткий промежуток времени? От Ссаэши не чувствовалось тепла. Совсем. Будто перед ним двигался голем, бездушное существо. Ни взглядом, ни полуулыбкой Сев не выдавал особого отношения к нему и это настораживало. Ведь связь тоже вела себя странно — она замерла.
Но не это было поводом огорчаться, поэтому Шанса максимально тянул информацию отовсюду. Сегодня после обеда Аллиан должен был начать курс Темных искусств для учеников. Поэтому когда дети пришли в класс, их встретило глубокомысленное молчание портрета, с любопытством рассматривающего их. Так же всех удивило, что взрослые без всякого стеснения расположились на задних партах, вдруг очутившихся там.
— Позвольте вам представить... — начал Шанса.
— Оставь, я сам справлюсь. Септимий Север Принц к вашим услугам. Я слышал, что нынешнее поколение слишком слабо и уже не напоминает волшебников, которыми, собственно, и является. Начнем. Темные Искусства это не одна дисциплина. Это целый пласт манипулирования магией, разделяющийся, конечно, условно, на обособленные области: кровная магия, стихийная магия, алхимия, заклинания, трансфигурирование, демонология, руны, зельеварение, мастерство иллюзии, арктефакторика, ритуалы, целительство, предсказания, анимагия, полиморфия... Не хватит и часа, чтобы перечислить все.
— П-пп- позвольте, — поднял руку Невилл. — Разве... Вы назвали половину дисциплин, признанных светлым искусством. По-вашему в Хогвартсе учат Темным Искусствам, называя их светлыми!
— Я такого не говорил, это ваши выводы, — снисходительно улыбнулся Алли. — Могу вам рассказать, что изначально была просто Магия — единая, сырая внизу и легкая вверху, не добрая или злая, а справедливая. Были те, кто мог видеть, чувствовать, применять ее и те, кому это оказалось недоступно. Естественно, последние не смирились. Они научились собирать травы, изучали их влияние на организм, занимались медитациями и начали называть себя — Светлыми, потому что не изменяли природу и суть существ, предметов. Но из боязни оступиться, ведь двигаться вперед приходилось вслепую, они пользовались травоведением, но не зельеварением. Со временем расцвели религии и они оказались в лоне церкви. Маги же постепенно стали считаться темными, независимо, причиняли ли они вред людям или нет. Началась охота на ведьм, колдунов, церковь не терпела конкурентов, тех, кто может показать действие, приписываемое божественному. С большими потерями удалось установить барьер и отделиться от Светлых. Но их идеи проросли и здесь. Постепенно науки стали делить тоже. Сначала к Светлым искусствам отнесли Целительство, затем предсказания и трансфигурирование, наиболее востребованные в обществе. Но и Темные искусства считались жизненными и безопасными, за чистотой их использования следил Ковен магов. Разве вы не изучаете это на истории магии? Я рассказываю вам прописные истины!
— Нет, господин Принц, на истории магии мы изучаем гоблинские войны, — поднялся Драко.
— Зачем? Кому нужны междоусобные войны? На историю магии они почти не повлияли, — пожал плечами Аллиан. — Я могу предположить, что многие хотели управлять простыми людьми. Для этого нужно было ограничить основную массу магов, запретить им мастерство, а потом те люди, сохранившие свое магическое искусство, могли начать манипулировать слабейшими. И уже не только простыми людьми, но и магами, забывшими основы.
— Получается, снижение уровня образованности магов целенаправленное? — спросила леди Лонгботтом.
— Несомненно! Такие случаи уже были. Например, до Мерлина. Именно поэтому в его времена образованных магов оказалось до смешного мало.
Шанса улыбался, Алли почти сбрил бороду. Именно почти. Оставил двухдневную щетину, чтобы придать себе возраста. Он явно помолодел от прошлого изображения, исчезли пиратские серьги в ушах и вульгарный излишек колец на руках, перед учениками явился изысканный аристократ. Он сумел взбудоражить подростков и их родителей, а ведь леди Лонгботтом причисляла себя к Светлой стороне! Теперь ей придется пересмотреть свою систему ценностей, и даже заново изучить идеалы Волдеморта! Кстати, Шанса вздрогнул, он позабыл о своем младшеньком и Квиррелле, а ведь им будет полезно поприсутствовать на уроках Ала. Все, нужно это поручить Тутти и Шиифе, главное, чтобы эту парочку симбионтов никто не увидел и не услышал.