====== Часть I. Глава 29. Полюби меня в трех видах... ======
Люциус торопился, советник Чрох не позволял оставлять дела не выполненными, и его не интересовало, что второй секретарь Амэй явно отлынивал от работы. Тогда, впервые увидев его, он забыл как дышать — настоящий чистокровный эльф, дитя Луны. Малфой склонился перед ним в почтительном поклоне. И это было его самой большой ошибкой. Амэй оказался младшим секретарем, как и он сам, и к тому же его магическая сила оказалась как у трехлетнего ребенка, то есть ее не было. Ими руководил советник Чрох, появившийся через день после начала работы. Гоблин, только несколько другой — выше и шире. Сансар светился от радости, что ужасно раздражало Малфоя. Чрох был грубияном и ни во что не ставил секретарей, даже Сансару прилетало от него оплеух, и как только он дотягивался до стройного парня. И это было самым странным — жених вздыхал и молча улыбался, будто этих подзатыльников ему не хватало.
Расчеты Люца не оправдались, они очень мало занимались делами родов Сансара. Нет. Они всецело поглотили себя разбором завалов герцогства Певерелл. Оказалось, этот род продолжал жить, только корону герцога долго никто не мог надеть. А еще замок готовили к приему гостей, Сансар должен предстать перед своими вассалами и соседями. Люц очень мало понимал, ни одного свитка о трениях или просто отношениях с соседями он не нашел, но откуда-то Сансар узнал эту информацию!
— Я принес, мастер Чрох, — протянул Малфой бумаги от кухарки.
— Где гулял? — скривил морду гоблин. — Я ждал тебя еще триста ударов сердца назад.
Малфой вздохнул, еще и эта напасть на его голову, а Сансар, казалось, прекрасно ориентируется в этом. Внезапно Люциуса что-то остро кольнуло в правую ягодицу, он вздрогнул.
— Не спи, бледнолицый, дел еще много. Квёлый ты какой-то, хоть позанимался бы развитием тела. На что надеешься? Гро... Кхым... Сансар не любит хлюпиков.
— Хлюпиков? Да я сильнее его, у меня шире плечи! — горделиво расправил он их и задрал нос.
— Сильнее? А-кха-кхаахаххх, — раскатисто рассмеялся советник. — Да ты и сто ударов сердца против него не простоишь!
— Я? Я — Мастер черного меча! Меня учил сам маэстро Муягно! Это Сансар, дай Мерлин, пусть простоит пятьдесят ударов.
— Нуууууу, — заревел гоблин, — не жалуйся потом. На что спорим?
— Спорим? — удивился Люц.
— А как же! Если ты выронишь меч раньше, чем за сто ударов... то... будешь чесать мне пятки каждый вечер!
— Ик! — не сдержался Люц. — П-пятки? Я — лорд! Мой род восходит к французским королям! И я... пятки?! Пффф...— Люциус едва сдержался, ему хотелось топать ногами и рычать.
— А ты докажи! Мал Фуа, муфуа... Сансара воспитали два мастера! А ты? Умеешь только железкой махать и называешься Мастером! Сансар — король в этом! Могу на другое поспорить. Хмм...Ты подставишь свой белый зад, если провинишься.
— Как вы можете! Я лорд, у меня есть жених!
— Он вас порет? – выпучил глаза гоблин. – Сочувствую... — кивнул он.
— Порет? Вы о чем?
— О порке. Провинишься — выпорю.
Люц с внутренней дрожью выдохнул, это же нужно придумать — порка! Но он не собирается виниться перед советником! А если даже и так... Сансар не позволит!
- Согласен! А если я выиграю... вы выгоните Амэя.
- Амэя? Не получится. Он проклят, и пока не отработает заклятие, будет здесь. Подумай еще...
— Не знаю, когда он успел вырасти, но я уверен в себе! Я равный моему наставнику! — Люц замолчал, послушал себя, внутри что-то было холодно и кололо, но как же! Он сам наставник! И по виду сильнее Сансара. Нет, он прав, главное выпросить получше.
— А если... Если я захочу стать левой рукой Сансара? Я многое умею! Я управляю бизнесом! Я...
— Ты... Ты... А что о женихе ничего хорошего не говоришь, а? Считаешь себя лучше? А на что ты готов ради своих детей? Ради него?
— Я? У меня один сын, проклятье рода... Ради него... он еще не достоин. Я и так для него сделал род из бедного — богатым. Я один из самых богатых глав! А он — наследник, я ему отдам хороший, крепкий род.
— Не ври! Ты это сделал ради себя, любишь в роскоши жить.
— Эээ... а что в этом плохого?
— Ничего, кроме того, что расслабляет, — ехидно улыбнулся гоблин.
Ха-ха, подумал Люци, улыбочка мантикоры, зубки острые... Слишком. И вообще, гоблин не похож на гринготтских парней.
— Вы, правда, гоблин? – решился Малфой спросить советника.
— Идиот! И зачем ты Сансару? Нужно второго жениха посмотреть, может, из него толк будет?
— Из него? Да он вырос в подворотне! Я, я ему помог мастером стать! Дал ему лабораторию, ингредиенты!
— Бесплатно разве? Неужели он не отработал?
— Отработал, — поджал губы Малфой. — Жена тяжело носила сына, если бы не он...
— Вот! — поднял палец Чрох. — А ты всё равно в мыслях считаешь его должным. Это многое о тебе говорит. Если ты посмотришь на все свои мысли, то каждый раз ты нечестен с собой. Всегда чуть-чуть или больше считаешь себя правым. Ты — центр вселенной, а все остальные пусть крутятся вокруг тебя?
— А как же иначе? Каждый так думает о себе и печется о своей благости, — снова принял вид императора Люциус.
— Нет... свысока ты не увидишь мелочей, споткнёшься, но не заметишь бриллиант в пыли. Лучше быть попроще, не дуть щеки как ты и смотреть, стоять на одной доске с остальными. Понимаешь? Сынок?
— Какой я вам сынок! — скривился Люциус.
— Смотри, я два раза не предлагаю.
— О чем вы? Вы — наемный советник, а я — почти родственник.
— Ахах-хах-хахаха, — захохотал гоблин, утирая слезы. — Насмешил... мальчишка! Ладно, собирайся, тебе пора. Сегодня ты мне больше не понадобишься. Шиифа! Проводи мистера Малфоя.
Шиифа, который знал статус Люциуса и молчал как немой, мгновенно появился, поклонился не слишком низко и протянул руку. Когда же Малфой сможет показать Сансару свое искусство? Его регулярно извлекают из Певерелл-паласа вечером, словно занозу из тела, и сегодня он даже не попрощался с женихом. Люциус внезапно остановился перед своими покоями в замке Слизерин: как происходит это самое прощание? Он потряс головой — все так сложно! Столько условностей, но когда Малфои пасовали перед ними? Ведь сначала Люци собирался носить на руках своего Истинного, демонстрировать свою любовь, говорить, говорить о своих чувствах... И что сейчас? Его опустили по статусу, и чувства пропали? Почему он не благоговеет перед женихом? Куда все это ушло?
Люциус быстро прошел к себе и рухнул в кресло. Значит, Сансар прав, когда отдалил его от вечернего и утреннего общения... Ему приятнее видеть Северуса... Еще и похвастался перед советником, что одной левой победит в поединке Сансара... Теперь хотелось побиться головой обо что-нибудь твердое... И эти упоминания порки... Ведь герцог был вправе сделать это с вассалом, мог и голову ему снести... Была бы причина...
Шанса сидел за ужином и оглядывал присутствующих, Люциус не пришел. Неужели отец задел что-то личное?
Адо наблюдал за ними из Певерелл-паласа и посмеивался, Малфою ничего не сказали об истинном статусе нового советника. Герцогу пришло в голову позвать его, когда он увидел весь бардак в бумагах и делах рода. Мастер Верного Слова ему понадобился в помощь, но обращаться к гоблинам дорого — это раз, и два — не хотелось свидетелей. Чрох подошел бы как нельзя лучше и как родственник был бы приятен Адо. Он думал об этом целый день и ночь, прикидывая, на что решиться, и вспоминая терпеливого отца. А когда на следующее утро Мири позвала его в холл, Адо увидел переминающегося Чроха, голубоватое сияние вокруг него четко сказало откуда он явился, но как? Как это происходит?