Гоблин вышел в маленькую дверку, оттуда послышался лязг, скрежет, гулкие шаги, шорох…
— Вот, рукопись Ириуса Малфор.
— Я не ослышался? Малфой?
— Нет, это бастард Малфоев, сквиб к тому же. Дали ему отступные хорошее и содержание, он и изменил фамилию. Промышлял соблазнением наследников богатых родов. Осторожен был, никто не смог его убить, уж как ни пытались. Кончилось тем, что обвинили в колдовстве и сожгли. Рукопись он держал у нас. Возьмите, не думаю, что Малфои вспомнят о ней и потребуют, если за прошедшие века она им не понадобилась.
Шанса едва взглянул на весьма ветхие страницы, сунул под мышку, ведь такое старье может рассыпаться от магии, и взялся за портключ, протянутый ему служащим.
Парк, засыпанный пожухлой листвой, запах моря... Они стояли перед коваными воротами, на которых красовался дуб из потемневшего золота.
— Это их герб? Разве у Борджиа был герб дуб? — удивился Шанса. — Как вас зовут?
— Я — Чиннар, поверенный рода Борджиа. Линия, которой вы наследуете, идет от Чезаре Боджиа. Его признал Родриго Борджиа, но на самом деле его отцом был Джулиано делла Ровере, тогдашний Папа. Поскольку настоящему отцу не удалось сблизиться с сыном, он трепетно следил за его похождениями. Младший брат Чезаре, Джоффре Борджиа, настоящий, боготворил старших братьев, а особенно Чезаре, и понес от него, когда следовал за ним во время военных действий. Они тайно заключили магический брак по настоянию Чезаре, и в 1503 году родился Франческо Борджиа, официально названный бастардом от Джоффре и отданный на воспитание их матери Ваноццы, она всегда представляла мальчика как своего сына от Карло Канале. Именно тогда кардинал Джулиано делла Ровере, дед мальчика, появился в доме Ваноццы, матери его отцов, и принял самое деятельное участие в его судьбе. До него маленький Франческо носил фамилию Канале, а потом... делла Ровере, чуть позже утратил это право на некоторое время, но наследство уже не смогли отнять. Папа Юлий II хорошо позаботился о внуке, скрасившем его последние годы. Есть свидетельства, что он питал слабость к этому ребенку, но был требовательным. Именно делла Ровере закрепил официальное имя юноши — Франческо Чезаре Джулиано делла Ровере (Борджиа), хотя во всех бумагах имя отцов опускалось. Но называться Ровере вы не можете, только делла Ровере-Борджиа. Понятно?
— Вы хотите сказать, что в обычном, маггловском, мире у мужчин родился ребенок?
— Чезаре Борджиа был магом и весьма сильным. Он был ученым! Жаль, что ему пришлось участвовать в стольких сражениях, чтобы выжить. Но вы должны знать, принимая этот род, вы все равно породнитесь с герцогами делла Ровере, Урбинскими и Сквилаче. Джоффре Борджиа родил сына, будучи женатым гражданским браком. После смерти тогдашней официальной жены он снова сочетался браком и у него родилось еще четверо детей. Конечно, тогда их выносила женщина. Джоффре не развивал свои магические способности, стыдился их и своего сына, рожденного в юности, он ни разу не увиделся с ним после рождения мальчика.
— Идемте в дом, тут очень уютно. В этом доме хранился архив, доставшийся Ваноцце от предыдущего мужа дель Кроче. Супруги Канале жили со своим внуком до самой смерти. Ваноцца умерла, когда юноше сровнялось 15 лет, пережив своего мужа.
Шанса вернулся в Салазар-мэнор с темнотой. Романтика родового поместья делла Ровере смягчила его сердце, оно начало болеть еще в там, на побережье Италии. Он не стал ужинать, а пролистал книгу героя-любовника. Глупо, смешно и грубо действовал Малфор, применить это сейчас вообще не представляется возможным.
Тревога нарастала, и тогда Шанса агрировал к Малфой-мэнору. Еще на подходе к воротам мэнора Шанса почувствовал горечь на губах, словно вокруг веяло прахом. Он подбежал к ним, и те легко поддались под его рукой. Он переместился в дом и замер: следовало осмотреться.
Крови было много, начиная от пола гостиной и до забрызганных стен. Эльфы валялись вокруг горстками барахла, вот и все, что от них осталось. Шанса шел по кровавому следу, словно кого-то волокли, сильно израненного, и он похолодел от предчувствия.
В гостиной был распят на столе для бриджа Люциус. Он угадывался по белоснежным длинным волосам. Ноги были так широко разведены и расслаблены, что Шанса уверился, они вывихнуты, как и руки. Анус был разворочен и истекал кровью и спермой, несмотря на торчащую из него ножку от кресла, валявшегося в углу. Все тело было в надрезах и тоже сочилось кровью. Лицо... Шанса едва не закричал: рот Люци был порван, лицо заляпано спермой, вместо глаз белая слизь. Шанса кинулся наверх, но никого не обнаружил, эльфов живых не было.
— Шиифа! Шиифа!!! Кто был с ним и Драко?
— … – беззвучно ахнул гейно, увидев разруху и жертву. — Хиус и Каор, но я не чувствую их смерть. Значит, они с мальчиком, защищают его.
— Шиифа, нужно отмыть его и в Мунго.
— П...п...ффф.. — не.. надо, — булькнул Малфой.
— Люци, потерпи, хороший мой, сейчас мы тебе поможем, — запричитал Шанса.
— Неээ...
— Господин, он хочет что-то сказать. Я быстро.
Через три минуты на Люциуса было наложено несколько лечебных заклинаний, ножка была извлечена, кровотечение замедлено, в анус вставлен тампон. Шанса и Шиифа осторожно обмывали Люциуса и по мере очищения тела сидхе начал складывать знаки надрезов на теле в текст. Египетские иероглифы.
«Старая шлюха теперь ни на что не годна, поэтому я оставил его. Сладкий мальчик мне пришелся по вкусу. Торопись, Шанса, я буду им лакомиться и насиловать, насиловать и лакомиться...»
Эти два слова повторялись по всему телу. Глаза Люци остались целыми, вероятно, чтобы он до конца видел, что с ним делают, лицо же было ужасно обезображено.
Шанса прекратил попытки Люци что-то сказать, ему было ясно, он требовал спасти сына, и погрузил в сон.
— Шиифа, быстро отнеси его в Певерелл-Палас, туда же отцов, ассистируй мне там. Ясно?
— Господин, я пойду с вами. Мири очень хороша как лекарка, она заменит меня. Я сейчас отнесу мастера Малфоя и вернусь.
Пока Шиифа устраивал Люциуса, Сансар, нах, не тратя времени на превращение, начал менять организм нареченного. Жизнь едва теплилась в нем и держалась только на воле, тело не могло быть опорой в борьбе за существование. В этом случае Сансар решился действовать, как когда-то Мадре поступила с ним, хотя у него под рукой запасного тела не было. Но уроки Ан-О-Ра дали ему неизмеримо больше в мастерстве, пришло время применить это. Сансар уселся рядом, положил руку на лоб умирающему и приступил к работе...
Шанса оказался на мощеной площади. Падал легкий снежок и вокруг оказалось много прогуливающегося народа. Магглов. Огоньки прошедшего рождества и нарядные неоновые вывески на другой стороне улицы дружелюбно приглашали к развлекающимся людям, там шумела зимняя ярмарка. Однако впереди был уютный скверик, а за ним большой дом. Светились только первый и нулевой этажи, остальное же здание, представлявшее достаточно старое и вполне роскошное строение, угрюмо таилось от людей.
— Они там, — передал невидимый Шиифа.
— Сколько?
— На первом этаже — восемнадцать, на нулевом — тридцать восемь. И в подвале... двенадцать. Мальчик там. Господин, вам туда нельзя. Нужно позвать всех гейно и эльфов.
— А толку... Сколько их там погибло...
— Нет, головы остались, значит их можно возродить. А один вы пропадете.
— Шиифа, я пойду не ногами.
— Вы ищете белую смерть? – мимоходом спросил проходящий мужчина и исчез среди людей.
Шанса кинулся за ним, но не смог его догнать, тот словно растворился в воздухе. Он не успел остановиться, как кто-то его окликнул:
— Шансур!
И он не смог не отреагировать, дернулся в сторону звавшего.
— За мной, если ищете Лефана, — шепнул ему проскользнувший рядом темный силуэт.
Шанса последовал за ним как на веревочке, он помнил, что бойцы Фанато не признали Рин-До.
— Господин, Шансур?
— Господин, осторожнее! Это вампир. Их двенадцать! — передал Шиифа. — Господин, вокруг эльфы, их много. Они могут руками разорвать этих вампиров!