Шанса все же вышел на ужин, сопровождаемый восхищенным Драко, мальчик никак не мог успокоиться и все время бросал на кузена многозначительные взгляды. Во время еды сид тихонько ковырял легкий салатик, подложенный заботливой Тутти, и размышлял, где же носит Снейпа. Умом Шанса смирился, что Избранный пока не готов к отношениям, но душа металась в поисках своей частички. И словно в ответ на мысленный зов зельевар явился. Мантия развевалась, когда он стремительно двигался по залу, шепотки сопровождали профессора, а он гордо шествовал, Великий Князь, не иначе, усмехнулся Шанса. Но каково было его удивление, когда этот великолепный самец остановился около их стола и медленно, с ленцой произнес:
— Поттер, после ужина ко мне.
Теперь зашуршало за столом слизеринцев.
— Эй, Харри, за что он тебя?
— Не знаю, я его не видел сегодня.
— Странно...
Шанса же не сомневался, что вызов связан с Дамбл-уродом. Не зря тот его осматривал и выпытывал, куда они ходили. Пришлось изворачиваться, рассказывать, что были в Национальной галерее на Трафальгарской площади, наслаждались полотнами Рембрандта, Рубенса, Делакруа, Мане, Тернера. На что директор сморщил нос и пренебрежительно заявил:
— Неподвижная мазня!
Шансара проводили в кабинет Снейпа большой дружной компанией: Драко с оруженосцами Грегом и Винсом, неплохими, в общем, парнями, Панси и Булстроуд. Но профессор еще не появился, поэтому девчонки незаметно улизнули от прощания. Как оказалось вовремя.
— Поттер! Я вызывал только вас, а свита ваших поклонников меня не интересует. Заходите! — все это было сказано с непроницаемым лицом, шевелились только губы и черные глаза прожигали дыру в Шансе.
Попав в комнату декана, Шанса ждал продолжения, язвительных слов, но профессор молчал, пришлось обернуться, чтобы застать Северуса за смешным занятием, он пытался спрятать за спиной огромный букет великолепных лилий.
— Эмм... — смутился он, потом зажмурился, резко выдохнул и опустился на одно колено. — Сансар, я прошу простить мне эгоизм и детское поведение... экхммм... Прими, пожалуйста, эти прекрасные цветы в знак нашего примирения. Прошу позволь ухаживать за тобой и утром... быть партнером на поединке.
Шансе хотелось прыгать от счастья — Сев, Ссаэши смирил гордыню, но цветы? Белые лилии? Интересно, что он подразумевает?
— Северус, почему лилии? Белые?
— В знак моего преклонения перед твоим величием, символ моей откровенности перед тобой и смирения моей... гордости. В общем, я хотел бы просить твоей руки, но не смею.
— Северус, ты ли это? — только и мог спросить Шанса. — Смотри мне в глаза!
Он не смог удержаться и стал нахом, так лучше! Он самый сильный менталист, а поведение Сева говорило, что тот подвергся коррекции сознания. Но кто?
— Алли? Ты? Зачем? Теперь чистить, не хочу такого Сева!
Работать было трудно, Ссаэши — бесценен, а у него в голове оказалась мышиная норка с кучей ходов. Пришлось вспомнить Аша, и по прозрачной ниточке энергии преследовать действия Алли. Если бы не наставничество лучших мастеров Сизого гнезда, сейчас справиться было бы гораздо труднее. Школьный друг поднаторел в этой науке, только иные подходы к работе с мозгом нахов оказались ключами. Северус стоял неподвижно и безучастно, за что Шанса добавил счет к Алли, хотя понимал: вероломное вмешательство в мозг вынуждало обездвиживать жертву и лишать ее воли для безопасности процесса. Легче перышка старался действовать Шанса, но не смотреть он не мог. Вот, его биологический отец занимает беседой Сева, а кто-то проходящий толкает плечом, и юный Снейп кубарем катится по лестнице под смех Мародеров. Новая боль — унижение на глазах подруги, и какая! Острая, жалящая, даже по прошествии стольких лет. Такие моменты Шанса не смог бы пропустить, даже если бы хотел. Милосердие, проповедуемое нахами и впитанное с младенчества, не позволило бы пройти мимо. И он действовал, смягчал негибкие мысленные связи, окружал их дублирующей прослойкой и шел дальше.
Ушел он от Северуса незадолго до полуночи, оставив того в постели. Раздел, заботливо уложил, рассмотрел свое сокровище. Стыд остался за гранью прожитого времени. Вампир в своем истинном виде. Да, теперь можно было уловить небольшое сходство с Аллианом, но главное, что кровь передала Севу — это черные глаза школьного друга. Волосы у него волнистые, чего не наблюдалось у предка, но если их отрастить, то лицо будет выглядеть значимее, а глаза станут привлекать внимание своим загадочным блеском. Тело у Ссаэши худое, но вполне прилично омускуленное. Белое, но неухоженное, местами шелушится от сухости, пятки потрескались, руки в шрамах и мозолях, а локти... Сев, ну почему ты себя так не любишь? — вздохнул Шанса и поцеловал пупочек Ссаэши.
Он ушел, приказал Зинки поставить защиту на дверь и охранять сон Сева, а сам думал о произошедшем. Сначала Ссаэши заставили забыть его моральные принципы и вести себя как идиот. Теперь Шанса отменил насилие над сознанием и подлечил Сева. Нет, привычная модель поведения никуда не уйдет, но постепенно будет трансформироваться, выцветать, как ткань на солнце, без поддерживающих ее устоев и однажды окончательно изменится. Сев будет помнить свои поступки, и даже букет, который теперь источал тонкий и чарующий аромат белых лилий. Шанса вложил Севу воспоминание, что ушел, приняв букет и смутившись, оставив его предложение без ответа.
Коридоры Хогвартса пусты, дети, наконец, заснули. Филч ковыляет, осматривает свое хозяйство.
— Миссис Норрис, как думаешь, почему здесь пахнет лилиями? Опять они что-то задумали!
====== Часть I. Глава 24. Плюшевый мишка на двоих ======
Шанса затаился, одноклассники теперь очень внимательно наблюдали за ним, шумиху наделал роскошный букет лилий. Из-за сильного аромата пришлось оставить цветы в гостиной, а утром началось.
— Цветы! — ахнула одна и шестикурсниц.
— Где? Чьи это? Там есть карточка? — набежали девчонки. — Тут ничего нет, кто-нибудь знает, когда они появились?
Шанса слегка опоздал, хорошо выложился утром, Северус не пришел, хотя это и было понятно, сам вложил ему такую установку: хорошенько отдохнуть. Но надеялся до последнего, поэтому во время обнаружения цветов выходил из душа. Естественно, он поспешил в гостиную.
— Карточка должна быть, — заявила Панси. — Это букет от мадам Ливин, видите, она всегда вкладывает внутрь зеленую хризантему, да так, что ее не заметно с первого взгляда. Тут есть вербейник и гипсофила — это букет-предложение! И кому это прислали? — девочка требовательно посмотрела на старшеклассниц.
— Это Харри прислали, успокойтесь, именно для вручения его вызвали к профессору Снейпу, — отозвался от двери в их комнату Драко, с полотенцем на шее и в роскошном шелковом халате до щиколоток.
— Откуда ты знаешь?
— Харри вернулся вчера в комнату, окутанный этим дивным ароматом. И ещё, вы будете собираться или пойдёте так?
Внезапно все очнулись и кинулись по комнатам.
— Драко, зачем?
— Такой букет не скроешь, все равно узнают, лучше бы ты его отправил домой с Тутти.
— Нет, я еще на него полюбуюсь, — заупрямился Шанса.
— А кто тебе его прислал? — прищурился Малфой. — Не папа — это точно, слишком грубо. Кто? Признавайся!
— Нет, не скажу, догадайся сам.
На завтраке Сев время от времени бросал на Шансу задумчивые взгляды, будто силился что-то вспомнить. А сиду то и дело приходилось одергивать себя — улыбка сама собой выползала на лицо, слишком трогательно и глуповато выглядел Ссаэши с букетом, да и сам он был чрезмерным: не извинение, а предложение. Теперь Шанса решительно не мог сердиться на Сева, особенно после просмотра его сознания — слишком трудно было ему расти в этой жизни, чересчур ранимым и чувствительным он родился,да и обстоятельства никоим образом не оберегали его нежную душевную организацию. Теперь можно любоваться на броню – непрошибаемую, жесткую, шипастую, которую отрастил Сев, чтобы выжить.
Так Шанса дожил до вечера, теряясь в догадках, букет он все же отправил родителям, чтобы прекратить нервные шепотки вокруг него. Отработок у него не было, эссе все написаны, поэтому Шанса собрался погрузиться в древний фолиант, который ему доверил Люциус.