Да! Так можно просидеть впустую несколько дней. Если учесть, что подобных контор в Москве наверняка сотни и нужная мне обязательно окажется последней, похоже, я застряла на неделю — и мои дорогие, любимые сережки медленно, но верно уплывают в руки Говоруна.
Наконец один из номеров оказался свободен. Я задала волнующий меня вопрос.
— Такую информацию мы клиентам не даем, — безапелляционно ответили на другом юнце провода, — а что вам нужно?
Мне нужно найти того, кто украл картины. Вы не хотите мне помочь. Но не могла же я, в самом дела, об этом рассказать. К такому повороту событий я была не готова и положила трубку.
Что ж, дама права. Почему она должна отвечать мне? Мало ли кто звонит.
Нужно срочно придумать веское обоснование для подобного вопроса, чтобы не отвертелись. Иначе то и дело придется швырять трубку, а так далеко я не продвинусь.
— Здравствуйте. Говорят из справочника «Вся Москва», — наигранно бодро заговорила я со следующим абонентом, — мы составляем каталог на новый год и уточняем данные. Кто ваш генеральный директор?
Дальше пошло как по маслу. Главное было дозвониться, держать уверенный тон и не дать собеседнику усомниться в моих правах на этот социологический опрос. Отпавшие фирмы я отмечала крестом. Красных крестиков в газете прибавлялось. Нужной мне фамилии по-прежнему не было. Вскоре я стала говорить голосом автомата. Цифры мелькали перед глазами.
Начиная ненавидеть все окна — и пластиковые и деревянные, почувствовав, что кружится голова, а телефон от возмущения потрескивает, я оставила газету в покое и отправилась на кухню выпить чаю и проглотить бутерброд.
Такими темпами я не скоро найду этого дурацкого Василькова.
Ну что за фамилия такая — Васильков? Цветочек-василечек. И почему он занялся стеклопакетами? Не мог придумать что-нибудь попроще, не такое абстрактное? К примеру, был бы президентом какой-нибудь телевизионной компании, директором ресторана «Метрополь», выбрал бы что-нибудь конкретное. Нет, ему нужно было создавать мне трудности. Нарочно, что ли? Позлить меня захотел. Этот Васильков мне уже не нравится. Прямо сейчас готова определить его в преступники. Очень подозрительный тип.
А может, милейшая Анфилада Львовна ошиблась, и он вовсе не Васильков, а только что-то очень похожее? Васильев, к примеру, Васильцов, какие там еще бывают фамилии? Но ничего, даже отдаленно напоминающее это, не было услышано среди фамилий генеральных директоров.
Не исключено, что старушка перепутала не фамилию, а должность. И он не генеральный директор, а просто директор, заместитель гендиректора, президент или всего лишь менеджер, который, чтобы пустить пыль в глаза, объявил себя генеральным. Нет, конечно, менеджером он никаким быть не может, исключено. Менеджер и мечтать не станет о приобретении картины Бенуа. (Интересно, зачем господину Василькову Шишкин? Из-за цветов, давших ему фамилию?)
Ну и что мне теперь делать? Звонить и спрашивать: у вас не работает человек по фамилии Васильков, или что-то похожее, который собирается приобрести Бенуа и Шишкина?
Нужно было умудриться позволить втравить себя в историю. Галереи, пластиковые окна, рыжие девицы с их псевдоматпомощью! Старушку Анфиладу жалко. Хотя особой печали по поводу пропажи я не заметила. Строчила как пулемет — в основном об истории своей семьи, детях, диетах, племяннике, а не о дорогих ее сердцу картинах, любовно собранных дедом и ныне пропавших. Конечно, все люди переживают по-разному, и, вероятно, она старается вспоминать и говорить об этом прискорбном событии по возможности реже. Только почему в милицию обращаться не захотела? Доверилась племяннику? Надеялась, что он поможет? А тот на меня спихнул — хорош родственничек.
Перекусив, я снова вернулась к телефону. Набранный номер был занят.
Вскоре разворот газеты был весь заполнен и пестрел красным. Вычеркнув все фирмы, я перевернула страницу. С прискорбием надо сказать: звонков меня ждало никак не меньше прежнего. Да, Наташа, работа предстоит большая, довольно занудная, возможно, что безрезультатная. Отвлечься, что ли, для разнообразия и позвонить реалисту-пейзажисту Николаю? Вдруг он скажет что-нибудь полезное. Надежды мало, но…
Я достала салфетку с нацарапанным номером. Что это он изобразил на конце — семерку или единицу? Все-таки похоже на семь. Попробуем и то и другое.
Семь на конце не ответила. Единица оказалась ложной. Похоже, Коля, ты еще отсыпаешься после вчерашних возлияний, если вообще вернулся домой. Вот и имей после этого дело с художниками. Впрочем, мне ли этого не знать!