- Поднимайтесь, куча мерзавцев! Подъем!
- Бен? - неуверенно позвал Джо Миллиган.
- Чего тебе?
- Что случилось?
- Ты у меня спрашиваешь? - Бен неимоверным усилием заставил себя подняться и сесть на полу. Он уже понял, в чем дело, однако чувствовал себя настолько отвратительно, что по сравнению с этим все остальные неприятности казались ему ничтожными.
Кто-то подошел и встал рядом.
Бен с трудом поднял голову и увидел матроса с автоматом и бутылкой прозрачной жидкости.
- На, глотни, - предложил матрос, впрочем, без намека на сочувствие. Он просто оказывал медицинскую помощь.
- Это противопо... похмельная микстура? - спросил Бен.
- Нет, просто водка.
Все существо Бена противилось новому вливанию, да и прежде он никогда не похмелялся по утрам, однако сейчас чувствовал, что без этого не обойтись.
После него пару глотков сделал Джо, и это помогло им подняться на ноги и осмотреться.
Вокруг царило что-то невообразимое.
Тела лежали вповалку, застыв в самых причудливых и нелепых позах, словно после побоища.
Поваленные столы, испачканные скатерти и распотрошенные вещевые мешки напоминали разгром в побежденной крепости. А над всем этим остывшим побоищем, будто дым сражений, стоял устойчивый запах блевотины.
- Помогайте мне! - потребовал матрос, вернувший Бена и Джо к жизни.
- А что нам делать? - спросил Джо.
- Помогайте оттаскивать всех бесчувственных к стене. Тех, кто очнулся, бейте по морде, чтобы скорее вставали.
- Понятно... - кивнул Джо, хотя ничего не понял. Первым, кого они с Беном подняли на ноги и слегка привели в себя, оказался Урмас Ломбард.
- Что? Что происходит? - вертя головой, словно посаженная в клетку курица, восклицал он. - Что за бардак? По какому праву?
- Кажется, приятель, тебе лучше заткнуться, - посоветовал ему Джо.
- Где мы? Куда мы направляемся?! - не сдавался Ломбард.
- Мы отправляемся на войну, урод... - сказал ему Бен.
- Я не хочу на войну! В контракте есть пункт - я могу отказаться! Мы все можем отказаться, а эти пять сотен - пусть подавятся ими!
Матрос, который поднимал с пола рекрутов, услышал шум и подошел ближе, и раскрасневшийся от справедливого негодования Урмас крикнул ему прямо в лицо:
- Я имею право отказаться!
И тут же получил прикладом в живот. Выпучив глаза и хватая ртом зловонный воздух, Ломбард повалился на пол. Джо и Бен смотрели на него совершенно равнодушно - им не было жаль Ломбарда.
Между тем на другом конце зала происходила еще одна любопытная сцена.
Сержант-управляющий поднял с пола недавнего героя, который поливал всех вокруг и кричал "веселюся".
- Как зовут? - строго спросил Глен Мансен рекрута, у которого от пьянки перекосило лицо.
- Ноэль Абрахаме, сэр.
- Я горжусь тобой, Ноэль. И знаешь почему?
- Еще нет, сэр, - ответил рекрут.
- Потому что ты будешь самым лучшим мойщиком гальюна из всех, что я видел прежде. Согласен со мной?
- Согласен, сэр, - кивнул Абрахаме.
- Почему не спрашиваешь, за что тебе такая честь?
- Кажется, я помню за что. - Рекрут вздохнул и опустил голову.
- Вот и хорошо. Боцман покажет тебе, где взять чистящие средства. Отныне ты отвечаешь за порядок в сортире.
Разобравшись с одним нарушителем, Мансен двинулся дальше. Он без труда находил тех, кто отличился накануне, и всем им давал персональные задания. Скоро он сколотил бригаду уборщиков человек из тридцати, которые стали наводить в отсеке порядок.
Потом подошел *к Джо и Бену.
- Ну что, парни, не совсем по-вашему вышло?
- Не совсем, сэр, - угрюмо ответил Бен.
- Не могу поверить, что вы пошли на это из-за каких-то пяти сотен.
- Нам нужно было свидетельство, сэр.
- Ну так вы его получили. Теперь с этим... - Мансен отодвинул Аффризи в сторону и двумя пальцами, как будто боясь испачкаться, взялся за воротник Ломбарда. - Иди сюда, вонючка. Ты даже не представляешь, как трудно мне было сдерживать себя и не набить тебе морду прямо в вербовочной конторе. Неужели ты не помнишь меня, Ломбард?
- Мы не встречались, - замотал головой Урмас.
- Встречались, друг мой, причем дважды. И оба раза ты удирал с деньгами...
Мансен улыбнулся Ломбарду, как старому другу, а затем отвесил ему звонкую затрещину, отчего Урмас отлетел к стене и упал на кучу вещмешков.
- Не бейте меня! - завопил он, закрываясь руками.
- Больше не буду, - пообещал Мансен. - Мне приятно от мысли, что ты наконец станешь солдатом, Ломбард. Это согревает меня, потому что ты хуже Абрахамса, который по дурости обоссал своих товарищей, однако остался честным человеком, а ты - гниль.
Мансен уже собрался уходить, но затем вернулся и, указав на Бена, сказал:
- Все, что я могу сделать для вас, - это разрешить позвонить домой, чтобы объясниться с родителями. Кто пойдет?
- Давай ты, Джо, - вздохнув, предложил Бен. - Я не знаю, что говорить своим, а твоя мать уже через это проходила. Пусть что-нибудь скажет моим родителям. И пусть они заберут машину со стоянки у летной школы...
- Хорошо.
15
"Плавание" в неизвестном направлении продолжалось семь суток. На исходе шестого дня похода к транспорту пришвартовалось еще одно судно, и к рекрутам из города Лейм-Роуз добавилось двести человек, собранных из разных мест.
Местные быстро перезнакомились с новоприбывшими и с их слов узнали, что, скорее всего, их везут на Узоло, планету, где шли ожесточенные бои за обладание рудными бассейнами.
О том, в какую армию вольется пополнение - Катана или Лозианской республики, точно никто не знал. Однако всех радовало то, что скоро этот период неопределенности закончится.
- А я так полагаю, что "покупатели" еще сами не решили, кому нас перепродать, - тихо заметил Ломбард.
Все дни путешествия он почти не разговаривал, а ночью, Бен слышал это неоднократно, несчастный Урмас плакал.
- С чего ты это взял? - спросил Джо.
- Ага, откуда такая байда? - поинтересовался Абрахаме, койка которого была рядом.
- Да я и раньше об этом слышал, - со вздохом ответил Ломбард. - Сейчас в эфире идут торги, и та сторона, которая даст за нас более высокую цену, получит весь товар.
- Этого быть не может, - отмахнулся Джо. - Мы же не скот какой-нибудь...
- А кто же? - грустно усмехнулся Урмас. В отсеке появился боцман. Он собрал команду из новоприбывших и увел их за матрацами.
- Полотенца давать не буду, вы уже почти прибыли, - сказал он, и эти слова вызвали новые споры и обсуждения.
Пока рекруты фантазировали, представляя себе условия предстоящей службы, в каюте Глена Мансена разворачивалась торговля живым товаром.
- Итак, джентльмены, - объявлял в микрофон Мансен. - На торги выставляется лот из трехсот шестидесяти двух новобранцев третьей категории. Начальная цена - восемь тысяч за голову. Делайте ваши встречные предложения. Мистер Ройтберг, вы первый...
- Ты сукин сын, Глен. Ты же обещал работать со мной!
- Я работаю с кем хочу, Фрай, и никто не может меня заставить. Я ведь ничьей присяги не принимал, заметьте.
- И все равно ты сукин сын.
- Прошу высказываться по существу вопроса.
- Девять тысяч... - выдавил из себя Ройтберг.
- Итак, чем ответит Катан?
- Мы дадим двенадцать.
- Они дают двенадцать, Фрай, ты слышал? - В голосе Мансена слышались издевательские нотки.
- Четырнадцать...
- О! Невиданный взлет цен! - засмеялся Мансен. Ситуация складывалась как нельзя лучше. Обе стороны были обескровлены в затяжной схватке на Узоло и нуждались в людях. - Раньше ты не давал больше девяти, Фрай. Что случилось, ты получил наследство?
- Заткнись, а то пожалеешь.
- Мне уже страшно. Что скажет Катан?
- Восемнадцать! - заявили оппоненты Лозианской республики, чтобы разом закрыть вопрос.
- Серьезное заявление. Ты еще здесь, Фрай? Треск радиопомех был ему ответом.