— Любимый, ты сегодня рано ко мне пришел, — пропела нежным голосом девушка.
— Родная, я не один, — мягко проговорил Макс. — У меня сменщица появилась. И её к тебе поместили в комнату. Будь добра, включи освещение.
Она легонько хлопнула в ладоши, и тут же комната наполнилась светом.
Раньше я думала, что моя мама самая прекрасная, без преувеличений, женщина. Н сейчас передо мной стояла самая совершенная девушка, которую я только видела. Мне, девушке с традиционными взглядами на жизнь, и то хотелось прикоснуться к этой прелести.
— Она прекрасна, — вырвалась у меня.
— Забавная, считать вампиршу прекрасной, — усмехнулась девушка. Но, тем не менее, моё восхищение лишь усилилось.
Она стояла у окна в одном лишь нижнем белье. Её темные волосы, как и у меня, доходили до середины бедра, что с моим каре в сравнение не шло. Рост был не выше моего. Вот только высокие шпильки, которые красовались на её идеальных ножках, исправляли и это упущение. Она походкой от бедра приблизилась к шкафу-купе и достала платье на застежке с боку. Мы с Максом завороженно следили за движениями её рук.
— Теперь я тебя понимаю, Макс, — прошептала я. — Такую девушку сложно не любить. Да что там парням, даже девушки не способны пройти мимо такой красоты.
— Спасибо, конечно, но это все лишь чары, — снисходительно сказал парень. — Любимая, Лерочке трудно будет с тобой жить, если ты всегда так будешь очарование включать.
— Прости, но я не включала очарования, — недоумевающе проговорила девушка, но я уже слышала её в пол уха.
Я лихорадочно оглядывалась по комнате, пока не нашла свои художественные принадлежности. Мне срочно нужно было её нарисовать. Уж не знаю, сколько, но спустя время на нас смотрела с полотна девушка.
У нее была бледная кожа, миндалевидные глаза с восточным разрезом, пухленькие, слегка приоткрытые губки. Удлиненные черты лица, распущенные локоны, чуть свисающие с левого плечика. Из одежды лишь черное кружевное белье. Одна рука запущена в темные волосы. А вокруг лишь темный фон, и лишь вокруг нее ореол света, отдающий красным. Будто подражая закату.
Дали и Макс заворожено смотрели на картину, а я будто сдулась. На меня навалилась какая-то тоска и печаль. За окном уже показалась луна. Меня тянула на улицу, куда я и поспешила, оставляя парочку одних в комнате.
Глава 4
По пути я никого не встретила. Даже на ресепшене никого не было. Я спокойно вышла на улицу и вдохнула осенний воздух. Сейчас только конец сентября, а он выдался почти летним. Спустившись на первые ступеньки, я подняла голову вверх. Там светила луна. Завораживающая, красивая и притягательная. Стояла я долго, не отводя взгляда от ночной красавицы. Когда я посмотрела себе под ноги, узоры-буквы светились легким светом.
«Когда мечта меня найдется, то к жизни суть мою вернется» — гласила надпись.
Странное, если честно, вызывает чувство эта надпись. Я начала тщательнее рассматривать ступеньки и в одном углу заметила маленькую трещинку. Осмотревшись вокруг, я заметила небольшую веточку. Оборвав её от листьев, я поддела уголок. Что странно, он легко поддался на мои потуги. В этом углублении оказался сложенный вдвое старый листочек.
«Я напишу тебе письмо… Когда ты захочешь меня найти, то обязательно найдешь мои строки. Любимая, не пугайся, мы когда-то виделись… Правда, вряд ли ты это вспомнишь. Моё время вышло в тот день, когда ты родилась в этом месте. Но мне помогли друзья, заточив мою душу в эти письма и подсказки. Найди меня, моя девочка. Я буду ждать…»
Уж не знаю, кому было адресовано письмо, но я его взяла на всякий случай положила в задний карман штанов. Вздрогнув толи от похолодания, толи от только что прочитанного, я решила вернуться обратно в здание.
На ресепшене уже была Дали, она придирчиво смотрела в карманное зеркальце и не обращала внимания на Макса, который ей что-то втолковывал.
— Я думала, вампиры не отражаются в зеркале, — удивленно поинтересовалась я.
— С чего это вдруг? — усмехнулась Дали. — Это придумано для обычных смертных. Просто наше обаяние в отражении действует намного сильнее. Не действует лишь на любящие души. Вот Максику ничего не будет, у нас истинная любовь.
— О, здорово, — искренне восхитилась я. — А я один раз всего влюблялась, но, похоже, эта любовь была лишь односторонней.
— Не расстраивайся. То была лишь влюблённость, как говорила моя мама, юношеский максимализм в действии, — покивала головой Дали.