«Садиться за руль в состоянии алкогольного опьянения – это скандал. Штраф. Отобранные права», - думала она, нажимая на педаль газа. Машина сорвалась с места и устремилась к будущему ресторану, владелица которого упорно рисковала своей жизнью и репутацией.
Когда женщина припарковалась на узкой пустынной улице, её охватила легкая паника. Вино стремительно выветривалось из головы – страх занимал место легкости и внезапно вспыхнувшего желания непременно встретиться. Какую причину придумать, чтобы не показаться смешной? Марина в панике шарила взглядом по салону. Папка. Красная папка с документами. Отлично! Она просто проезжала мимо и решила завезти документы. Завтра придет руководитель строительства – они ему очень пригодятся. Да! Идеально.
Только войдя внутрь кафе и встретившись удивленным взглядом с Максом, Марина поняла, что за окном двенадцать часов ночи и её предлог – полный бред, в который не поверит и пятилетний ребенок.
- Марина? – Макс обернулся и замер с карандашом в руках. – Что ты здесь делаешь?
- Я… - она на секунду замолчала, пытаясь быстро сообразить новое оправдание, но безуспешно. - Документы принесла, - женщина махнула красной папкой и бросила её на стол, где несколько дней назад они подписывали контракт.
Максим чуть нахмурился, явно сомневаясь в разумности своего нанимателя. Ехать одной с документами на стройку, где все равно никого нет? Марина прекрасно видела всё его недоумение. Художник стоял в хорошо освещенной части ресторана – свет нескольких ламп был направлен на стену, рабочую зону и на него. Женщина же замерла в полумраке, украдкой теребя рукой пуговку на плаще. Выпавшая из прически прядь щекотала щеку и шею. Где-то на фоне играло радио, тихо, почти неслышно.
- А ты почему не дома? Рабочий день давно закончился.
- Я работаю тогда, когда мне удобно. Днем здесь слишком много людей, шумно и пыльно. Лучше рисуется по ночам, - ответил Максим, чуть прищурив глаза, словно пытался рассмотреть её, но не мог. Ему это не нравилось. – К краскам приступлю, как только они прекратят пылить. Обещали завтра-послезавтра.
- Хорошо, можно посмотреть? - Она, осторожно ступая по отчаянно шуршащим газетам, вошла в свет и посмотрела на стену. Пока вырисовывались только заборы и ветви сирени, набросанные схематично. – Кажется, будет красиво, - Марина улыбалась, рассматривая едва заметный рисунок.
Здесь радио было слышно лучше. Играла приятная мелодия, кажется, какой-то итальянец спел эту песню много лет назад и стал великим. Внезапно она стала громче. Марина обернулась.
- Оформление ресторана должно быть таким же совершенным, как его хозяйка. Потанцуем? - он поднялся и посмотрел на изучающую его рисунки женщину. Взгляды как-то сами собой пересеклись. Прямой, пристальный против удивленного и немного напуганного. Кто проиграет? Марина знала наверняка. Макс сделал шаг вперед и протянул руку. – Давай, здесь все равно никого нет.
Она, сама от себя не ожидая, вложила свою ладонь в его. Шершавое тепло со следами грифеля встретилось с мягкой бледной прохладой. Её резко дернули на себя. Под каблуками туфель зашуршали расстеленные по полу газеты, тихо и мягко, словно осенние листья. Марина едва не врезалась носом в плечо парня. Его пальцы нежно прикоснулись к подбородку, заставляя её поднять взгляд. Она втянула носом воздух, смешанный с запахом пыли, краски и еще одним, неизвестным и волнующим. Его запахом, который безумно хотелось вдохнуть снова, прижаться к шее и дышать.
Движения. Он вел мягко, но ясно давал понять, кто хозяин танца. Марине это нравилось: впервые за долгое время чувствовать себя ведомой, а не указывающей дорогу. Не принимать решения, а просто двигаться в такт, растворяться в мелодии, смешанной с шуршанием старых газет под ногами. Впервые они были так близко, это опьяняло сильнее вина. Мир вращался, быть отпущенной означало одно – падение. Она не выдержит этого безумия, если его рука не будет, как сейчас, лежать на её талии, прижимать к телу так, словно хочет соединить их навсегда. Да, слишком близко для недавних знакомых, но Марина позволила это, двигаясь, как заколдованная умелым гипнотизером. Шаг. Его рука скользит вверх по спине, заставляя дыхание стать более глубоким и сбивчивым. Они двигались медленно, под нежную мелодию, сердце же стучало так, словно танцевали пасадобль. Музыка закончилась слишком быстро. Магия момента рассыпалась в прах.