К глазам подступили слезы, Марина осторожно вытерла их рукавом. Раздеться ей не предложили, а она не догадалась, слишком спешила. Так и вошла в огромный зал, умирая от жары, но не в силах снять пальто. Марина переступила порог и тут же вышла обратно.
Очутиться в таком месте. То ли самый прекрасный сон в жизни, то ли самый ужасный. Она словно оказалась внутри калейдоскопа, кристаллом, изображение которого многократно преломилось и отразилось на его зеркалах. С каждой стены на неё смотрела она сама, нарисованная в разных техниках, цветах и обстоятельствах. Марина постояла у порога несколько бесконечно долгих минут, но все-таки вошла внутрь и безмолвной статуей замерла в центре зала. В центре их истории.
Многие наброски она видела раньше, о некоторых не знала, о чем-то подозревала. Максим запечатлел все: и первую встречу, и ночной танец, и её рассерженное лицо, одуванчики и Лаки (теперь на картине была не только Марина, но и сам художник), и, о ужас, в одной из рам она увидела ту самую картину. Обнаженная спина, струящиеся темные волосы, зеркало, горящий от возбуждения взгляд, чуть приоткрытые губы. Не пошло, красиво, чарующе, романтично. Она будто снова перенеслась в тот момент. Художник зачем-то дорисовал окно, с надвигающейся черной тучей на горизонте.
В конце экспозиции Марина заметила большой белый лист в раме. Просто надпись: «Что ты думаешь?». Рядом лежала коробочка с карандашами и маркерами. Она слышала, что для посетителей устраивают подобный интерактив, предлагая поучаствовать в создании картины или написать что-то на память. В данном случае, это была доска с пожеланиями и мнением о выставке.
Марина, не долго думая, взяла маркер, быстро черкнула несколько слов и улыбнулась сама себе на одном из портретов. Безумие.
***
Женщина с нетерпением постукивала каблуком. Лифт ехал ужасно медленно. Она ждала полтора года и не готова была ждать ни минуты больше. Макс вернулся и сейчас он получит нагоняй по полной программе. О да, Марина была зла на него, обижена, что в трудной ситуации парень предпочел бросить её и справляться самостоятельно. Хотелось высказать ему все о том, что даже самые ужасные испытания они должны переживать вместе, а не отталкивать друг друга.
Накричать, непременно несколько раз ударить ладонями в грудь, потом прижаться к нему всем телом и никогда больше не разлучаться. Как там? В болезни и здравии, в богатстве и бедности, в творчестве и бизнесе.
Коридор пентхауса встретил её полумраком и пустотой. Колокола на месте не было, пришлось звонить в звонок. Никто не ответил. Она трезвонила, как безумная. Раз за разом, но никто не открывал. Уж не обманул ли её охранник, сказав, что Максим Кравцов все еще живет по этому адресу? Или кто-то всю ночь праздновал и теперь дрыхнет? Марина не знала, зато кое-что её сердце знало точно. Художник здесь. За этой дверью, но почему-то не открывает.
Женщина коварно улыбнулась и достала из сумки колокол. Повесила на пустой крюк. Пришлось «одолжить» его из галереи. Как говорят, дурные привычки заразительны. Сперла собаку, теперь и колоколу ноги приделала. Но ничего, это того стоит.
Марина изо всех сил принялась «бить в колокола», надеясь, что Максим проснется и выйдет на свет. Но на свет вышли соседи. Лифт открылся и показались люди, человек шесть.
- Что вы делаете? Мы же еще спим! - возмущались одни.
- Итак башка гудит, чего шумишь? – ворчали заспанные мужчины.
- У меня ребенок спит, прекратите! – ругалась женщина в цветастом халате.
Вокруг Марины образовался какой-то защитный купол. Голоса слышались как будто издалека и не имели совершенно никакого значения. Важным было одно – дозвониться до Макса.
- Макс, выходи! Я знаю, что ты там! – кричала та, не обращая на людей никакого внимания. Несколько мужчин двинулись к ней, решив прекратить это безумие силой, но тут дверь квартиры распахнулась. Звон колокола остался только в ушах присутствующих.
Люди вокруг тут же перевели свой гнев на хозяина квартиры.
- Что это? Прекратите балаган сейчас же.
- Эй, парень, убери эту ненормальную. Она всем жить не дает.
- Я сейчас полицию вызову, если не заткнете её!
Марина продолжала оставаться глухой, медленно приближаясь к человеку, которого ждала столько времени. Максим слегка осунулся и был небрит, длинная щетина плотно покрывала щеки. Но взгляд, его нельзя было перепутать ни с каким другим. Ясные, сияющие голубые глаза. Грудь, спрятанная под тонкой тканью помятой футболки, тяжело вздымалась от глубокого дыхания.