— Это только пока, будь уверен!
— Глупости говоришь, Алексаша. Человек от всей души…
— Твой обожаемый Киллиан в первый же день знакомства намекнул, что мой дар – большая удача для будущего супруга. А потом принялся обхаживать, да по паркам за мной шастать, наверняка разглядев мою светлую душу, да?
— Ну насчет светлой не знаю, — с сомнением ответил Нил. — Ты иногда вылитой Моровой невестой бываешь, злющая – жуть! Вот сейчас, к примеру… но в остальном, ты же и впрямь завидная невеста, это как бы очевидный факт.
— И я молчу об обстоятельствах нашего знакомства! — не обращая внимания на унизительное сравнение, продолжила я. — Он прикрылся той девушкой, Нил! Загородил свою шкуру ценой ее жизни! А потом троица, что напала на него, погибла при загадочных обстоятельствах. Все трое убиты стрелами, как в насмешку! Твой Киллиан самый настоящий убийца, и сволочь тоже порядочная! Он лгун и лицемер.
— Когда в прошлом году Одетт Линкорд швырнула в тебя измазанной в краске кистью, ты тоже спряталась за моей спиной! А потом пнула ее мольберт и пообещала выцарапать глаза, если она повторит трюк с кистью. Ничего не напоминает?
— Не могу поверить, что ты сравниваешь случай с Одетт с кровавой расправой, которую учинил Киллиан Гримм! Это немыслимо.
— Разные в жизни бывают ситуации, Алексаша. Совсем необязательно все видеть в черном цвете, можно добавить и красок, и тогда картина полностью изменится – тебе ли этого не знать. А ты все жалеешь для Киллиана хоть каплю светлого тона, малюешь одним черным.
— Да он заморочил тебе голову окончательно! — Я бесновалась, обиженная за пример с гадиной Одетт – между прочим, она целый месяц ко мне цеплялась, а терпение у меня не железное, и проучить ее стоило. Воспитание воспитанием, а за себя надо уметь постоять, тем более в школьных коридорах, где вежливость часто видится слабостью. И вообще… у глупой девчачьей разборки мало общего с тем, что творил Киллиан Гримм.
За Петрой я тоже приглядывала.
Она училась в закрытой школе для девочек, в будущем мечтала уехать в столичный университет, там выпускали лучших врачей. Ее желание поощрялось всей семьей, Петра всегда была умницей, и даже бабушка Анна считала, что талант сестры должны раскрывать лучшие, нельзя держать Петру дома просто потому, что нам всем хочется о ней заботиться. Бабуля всегда была прогрессивной, что тут сказать. Пару раз она намекала, что после художественной школы мне стоит уехать с Петрой – моему дару в столице наверняка найдется применение, денег заработаю и за сестрой присмотрю. Раньше я бабушкины рассуждения пропускала мимо ушей, но теперь задумалась всерьез – если проследить за сестрой до конца года, а потом уехать подальше, Киллиан Гримм обо мне благополучно забудет, а Петру и вовсе никогда не встретит.
Пророчеству стоит дать бой.
Но человек, как известно, предполагает, а боги вносят свою лепту. Той же осенью бабушка серьезно заболела – как объяснил отец Нила, ее кровь перестала дышать как прежде, бабуля будет слабеть с каждым днем, пока не покинет нас. И пусть медицина сделала вынужденный шаг вперед после введения запрета на использование крови нелюдей, этого шага оказалось недостаточно, чтобы помочь бабушке. А доктора с божественным даром мог позволить себе далеко не каждый. Мы не смогли, хотя никогда не считались семьей бедной, дедушкиного наследства хватало на все. Но стало ясно – скоро нас останется трое, и Виктор станет старшим в нашей семье.
Само собой, принимать такие новости никто из нас не пожелал – Виктор искал знакомых, которые смогли бы помочь с поиском целителя или просто займом, Петра днем и ночью сидела возле бабушки и тихо плакала, извиняясь, что не успела съездить в столицу выучиться, а я порывалась заглянуть в будущее, но боялась до дрожи, что будущее в очередной раз подведет. А бабушка Анна же советовала нам всем перестать дергаться и оставить все как есть.
— Ты будешь идиотом, если назанимаешь у всех подряд ради старой бабки, которая все равно скоро умрет! — не стесняясь в выражениях, ругала Виктора наша дерзкая бабуля. — Ты же главой семьи станешь, стоит думать о будущем, быть мужчиной, решения принимать... Мне уже восемьдесят, меня можно отпустить. А вот раздавать потом долги при двух юных сестрицах замучаешься! И ладно Саша, она почти выучилась, а вот Петре еще образование получать, наряды покупать! Петра избалованная и лишений не вынесет! Ты этого хочешь, дурак недальновидный? Вам всем жизнь еще жить.