Все понятно. Кажется, Киллиан Гримм собирается запихнуть мою легковерную сестру в богопоклонческую секту. Ситуация с замужеством перестала казаться такой уж плохой.
Прочистив горло, я осторожно присела рядом с Петрой:
— И что же, дорогая, ты мечтаешь стать пророком?
— Нет, — задорно рассмеялась сестра. — Конечно, нет! Я хочу исцелять людей. Ведь кто-то помог бабушке? И я когда-нибудь смогу так делать, спасать чужие жизни. Разве такая возможность может сравниться со скучной учебой в столице, Саша? — глаза Петры горели от возбуждения, а мои мокли от слез. — Кстати, бабушка и Виктор уже в курсе и идею поддержали. Церемония посвящения состоится в первую осеннюю неделю, в ночь рождения богини Эйр. Я поклянусь ей в верности и пообещаю хранить невинность, а потом буду жить на ее территории и служить до конца своих дней. И я стану целителем, обрету настоящий дар! И использую его только во благо.
— Ох, Петра…
— Не надо! — сестра гневно меня перебила. — Не надо, Сашенька! Я все решила и собираюсь вас покинуть. Так давай проведем последние дни в мире, как настоящая семья? Не хочу с тобой ругаться.
Дрожащими руками я обняла Петру и осознала: вот оно, будущее с картины.
Наступает.
Но что было бы, не нарисуй я ту картину?
ГЛАВА 11. Точка кипения
После разговора с сестрой мир мой если не пошатнулся, то тряхнуло его порядочно. Каждый новый день я осознавала, что еще немного – и больше Петру мне не увидеть. Никогда. Мы не выпьем горячего какао на ночь, не отправимся на прогулку в парк, не поговорим о любимых книжных героях сестры, не пожурим Виктора за позднее возвращение домой от очередной подружки…
— Такие правила, — разводила руками Петра, — я не смогу покидать новый дом, а посторонние на землю богини Эйр не допускаются, кроме тех, кто нуждается в помощи и достоин ее получить. Как бабуля – ее сочли достойной.
— А как же Дворец Правосудия?
— А что с ним? Он существует отдельно, в другом мире. Представителям Дворца Правосудия не попасть на священную землю, как бы они ни пытались. Они могут контролировать все в обычном мире, загнать целителей на ограниченный клок земли, но есть места, где их власть – всего лишь пепел, несбыточная мечта.
Занятая переживаниями о сестре, я не забывала и о Делле. Отъезд в столицу пришлось отложить по понятным причинам – не могла я не попрощаться с родной сестрой и не попытаться отговорить ее от сумасшедшей идеи обрести способности целителя в обмен на целую жизнь. Делле воспринимал новости со свойственным ему спокойствием и обещал ждать меня, сколько потребуется. Но уезжать без меня не хотел, упирался, даже когда я рассказала о Дворце Правосудия и их предложении. И о страхе, что они попытаются вернуть Деле на крючок, чтобы через него управлять мной.
— Дворец Правосудия меня везде достанет, ты же и сама это понимаешь. А так мы хотя бы вместе, можем иногда встречаться, — с обреченностью в голосе говорил жених.
Киллиан Гримм же маячил где-то на горизонте, постоянно поблизости. Лично мы не встречались с тех самых пор, как он пришел ко мне с «предложением помощи», но даже его фантом умудрялся портить жизнь так, как не получилось бы у каждого человека из плоти и крови. Как известно, ожидание опасности зачастую страшнее самой опасности.
Осень наступила быстро, а ночь рождения богини Эйр еще быстрее. Написанное мной будущее сбылось на глазах – само собой, Киллиан Гримм притащился лично проводить Петру. Сестра сияла от счастья, припадала к его локотку и щебетала благодарности без остановки. На меня (я предусмотрительно облачилась в черное) враг внимания не обращал, зато не обделил комплиментом бабушку и поинтересовался делами брата. Виктор в последнее время стал походить на Гримма, копировать его прическу и мимику. Рядом они смотрелись близкими родственниками.
Церемонию посвящения, во время которой Петра, пять других девушек и трое парней произносили клятву, пили какую-то особенную воду, стоя на коленях и молились богине Эйр, Киллиан Гримм так же посетил. Стоял рядом с нами, точно он Петре родной брат, и довольно улыбался. Гордился. В конце, когда облаченный в белый балахон бородатый дедулечка увел мою сестру навсегда, я не выдержала. Подошла к Гримму, от всей души влепила ему пощечину и прошипела: