— Какой еще разговор, с ума сошел?! Тебе помощь нужна... — сообразив, что спорить с больным можно долго, а выслушать его и отправиться за помощью будет быстрее, я быстро кивнула: — Хорошо, поговорим. Позволь только, отведу тебя в гостиную… нет, на кухню, там у нас есть медикаменты. И если бабуля вдруг вернется, на кухню на ночь глядя она не потянется.
С оказанием первой помощи я не дружила, потому состояние Делле беспокоило не на шутку, хотя после осмотра и выяснилось, что все его травмы только выглядят плохо, на деле же никаких переломов и смертельных повреждений у жениха не наблюдалось. Не без облегчения выдохнув, я наконец спросила:
— Расскажешь, что случилось?
— Случился… молодой человек странной наружности и невероятной, просто нечеловеческой силы. Он объяснил, что около тебя лучше не показываться и из города уезжать в одиночестве, иначе Дворец Правосудия – не самый плохой исход.
— Что?! Надеюсь, эта сволочь скоро поймет, что его исход – это охраняемая камера! Уму непостижимо! — от злости я едва не разгромила кухонную мебель. Все это – уже слишком и давно за гранью зла.
— Не думаю, что полиция нам поможет.
— Что ты… ты хочешь поддаться угрозам? Уехать в одиночестве?
— Он сказал, если я не оставлю тебя, плохо будет не только мне, — стыдливо отводя взгляд, признался Делле, — и о полиции тоже предупредил. Говорил убедительно и… страшно.
— Ну конечно! Гримм и меня Дворцу Правосудия решил сдать? — горько хмыкнула я, припомнив общеизвестное «так не доставайся же ты никому!». Мы еще посмотрим, кто кого, мы еще, мать его, посмотрим!
— Нет. О тебе речи не было. Он угрожал младшему брату. Сестре. Родителям. Бабуле. И он не шутил, Саша, совсем не шутил. Не знаю, кто он, но все серьезно – он запросто исполнит все, что наобещал. Я… я люблю тебя, я с самой первой встречи в тебя влюбился… но сейчас я не знаю, как нам быть дальше. Я так устал, — Делле с силой потер лицо, задевая порез, схватился за волосы и уткнулся лицом в стол. Так выглядит человек, который сдался.
А моя злость неожиданно пропала, не до нее сейчас. Я осторожно обняла жениха и прижалась к его здоровому плечу:
— Мы найдем выход, Делле. Ты уедешь, а я за тобой, чуть позже. Или…
— Или я убью его, — Делле резко поднялся, отталкивая меня, моя ярость будто передалась ему, — ты знаешь, что жизни нам не будет, пока он жив. И семью мою он не пощадит. Я разберусь с ним. Как мужчина с мужчиной, только так эту ситуацию можно разрешить.
— Ты сейчас зол и расстроен, понимаю.
— Я зол и расстроен, но это единственный выход, Саша.
— Убийство Гримма? Спятил?! — не сказать, что сама я никогда не мечтала о кровавой расправе над ненавистным врагом, но умом-то понимала, что реальность всегда далека от фантазий, и мечты мои таковыми и останутся. А вот Делле говорил пугающе серьезно, от его настроя по телу побежали неприятные мурашки – предвестники беды. — Тебе надо в больницу, это во-первых. А во-вторых – остыть. Мы найдем другой путь, ты уедешь, я за тобой, придумаем легенду, — я говорила, но в слова свои не верила. Легенду? Ага, конечно. Киллиан Гримм резво вычислил мой выверт с картиной, и тут не обманется.
— Все это не поможет, пока он жив. Или тебе его жалко? — теперь Делле смотрел с подозрением, выискивая на моем лице следы жалости к врагу. Только этого нам не хватало.
— Мне будет жаль тебя, Делле. Только тебя. Ты дурак, если думаешь, что Гримм все это не предусмотрел! Знаешь, чем твоя затея в итоге закончится? Ты окажешься за решеткой, я буду разбита, а Киллиан Гримм будет посмеиваться над нами, весь такой белый и пушистый. Безвинная жертва жестокого нападения. Будет ходить ко мне и соболезновать, предлагать свою дурацкую помощь… нельзя выиграть, играя по правилам извращенца, Делле.
— Просто я совсем не понимаю, Саша… не понимаю, как так можно? Что ты такого сделала, чтобы он творил все это?!...
— Ты знаешь, что я сделала. Спасла ему жизнь.
— Теперь я сомневаюсь, что все так просто.
— Думаешь, я соврала?! — ахнула я.
— Нет. Конечно, нет…
В конце концов я уговорила Делле на больницу, а там понятливый доктор вызвал полицейских. Делле поначалу от всего отпирался и утверждал, что неловко свалился с лестницы, но такому оправданию не поверил бы и ребенок. В результате о произошедшем пришлось рассказать мне, и я не мелочилась, упомянув о Киллиане Гримме, прошлой истории с Делле и даже про пощечину не утаила, чтобы было понятно, отчего так рассвирепел враг. На мой взгляд, доказательств его вины, хоть и косвенных, набралось хоть отбавляй, но у полицейских нашлось свое мнение.