Одним движением Нил разрезал рукав чужого пальто, потом порвал и рубашку. Раненый опять застонал и ненадолго затих. Нил принялся вырезать на его коже какие-то знаки, а я напряженно вглядывалась в конец улицы, на кровь смотреть не хотелось, ее и так было много, а Нил еще добавил. И без того тошно. Бабушка меня убьет, если узнает, чем я занималась этой ночью. Или еще хуже – запрет дома навечно, и даже в школу больше не отпустит, ведь там будет Нил, теперь уже точно «плохой парень».
Учитывая произошедшее, пожизненное заключение в домашних стенах не самый печальный вариант. Главное, до этих самых стен добраться. И крепко обнять бабулю, это обязательно. Прижаться щекой к ее груди, зная, что опасность больше не грозит. Рядом с фрау Анной ничего грозить не может.
— Готово! — вскоре оповестил Нил и, показав мне, как стоит зажимать рану на животе, отправился искать помощь.
С пострадавшим мы остались наедине.
Судя по тому, насколько безлюден этот квартал ночью, Нил вернется нескоро, я приготовилась к томительному ожиданию. Минуты текли словно часы, я дергалась от каждого шороха и мысленно проклинала эту дурацкую ночь и собственное безрассудство. Стонущий пострадавший оптимизма тоже не добавлял, на его руку смотреть было страшно – Нил орудовал быстро и грубо.
Кровь, грязь, чернила – все смешалось, ужасное зрелище.
Конечно, рисунки Нила могли помочь мужчине выкарабкаться – рана на животе выглядела глубокой и смертельной, но все равно, когда я смотрела на его окровавленное предплечье, с тоской представляла, как это все будет выглядеть, если раненый возьмет, да помрет, несмотря на все старания. Два зеленых ученика художественной школы мучили подстреленного бедолагу прямо на улице… да после такого на нас с Нилом точно обратит внимание Дворец Правосудия!
И никакая человечность не спасет.
Таких как мы, одаренных богами преступников, будут судить по другому закону, и не факт, что мы с Нилом надолго переживем подстреленного. Столько всего мы не предусмотрели раньше… и теперь я молилась всем известным богам, темным и светлым, чтобы этот сомнительный тип выжил и рассказал, что мы его спасли.
Когда Нил наконец-то вернулся, я умудрилась насочинять столько будущих неприятностей, что даже не заметила, как мы оказались в больнице – как выяснилось, она располагалась всего в нескольких кварталах от места событий. Раненого увезли по длинному коридору, Нил что-то деловито объяснял врачам, а я сидела в сторонке и смотрела в никуда, раскачиваясь под звук гудящих ламп. Ко мне подошла девушка в халате и сунула под нос ватку с резким запахом.
— Фройляйн? Фройляйн, разрешите у вас это забрать?
— Что?
— Алексашка, отдай девушке стрелу, — рядом возник перепачканный в крови и грязи Нил. — Она понадобится докторам…
— Ах, да. Конечно, — как оказалось, во всей суматохе я успела с подобранной стрелой сродниться, вцепилась в нее до ломоты в пальцах и отпускать отказывалась. Девушка в халате не без опаски отобрала у меня оружие и побежала по коридору в сторону, куда увезли раненого.
Нил устроился рядом и возбужденно зашептал:
— Ты прикинь, что творится? Всех целителей на уши поставили, не только обычных врачей, но и богами одаренных… людей понаехало со всего города, причем в кратчайшие сроки! И это среди ночи глубокой. А парня стрелой ранили, причем не простой, а отравленной. Дикость какая-то… вот ты что-нибудь понимаешь, а?
— Нет, — честно ответила я.
— Но круто все получилась, да? Настоящее приключение…
— Вот уж сомневаюсь.
— Отравленные стрелы, ночные погони… ох, Алексашка, ну и ночку мы пережили, да? — Нил по-свойски приобнял меня за плечи и чмокнул в макушку. — Ты не волнуйся, скоро нас отпустят – вот только поговорим с полицейскими, и сразу домой! Я тебя провожу.
— Ага. Спасибо.
Впрочем, слово Нил не сдержал и провожать меня пришлось сердобольному старичку-полицейскому. Друг остался в больнице, чтобы сделать раненому еще одну татуировку – на сей раз хотел помочь врачам и целителям в борьбе с неким редким ядом. Стрела и в самом деле оказалась отравленной, но это еще полбеды, позже выяснилось: если бы не я и мое внезапное желание обороняться, спасенный не пережил бы ночь. Даже с целителями вокруг. Иными словами, не прихвати я стрелу, доктора бы до утра выясняли, что за яд такой поразил мужчину, а это слишком долго для его состояния. Так что выходило, что к спасению чужой жизни я все-таки причастна, но почему-то это не радовало. И да, мужчину все-таки спасли.