С августа 1915 года англичане прекратили всякие активные действия на Дарданелльском фронте и продолжали обычную позиционную войну, причем их материальное превосходство (главным образом в артиллерии и боеприпасах), а иногда и огонь их корабельных орудий, естественно, весьма беспокоили турок.
В Южной группе, куда я возвратился, можно было видеть, как британские солдаты за линией фронта играют в футбол. Однако турецкая артиллерия стрелять не могла, так как ей приходилось беречь то небольшое количество снарядов, которое имелось в наличии. Потери немецкого саперного отряда из-за болезней, а также убитыми медленно, но неуклонно росли. Я сам в начале ноября 1915 года был ранен английской гранатой и пролежал четыре недели в турецком лазарете, так как не хотел возвращаться в Госполи.
В ночь с 19 на 20 декабря 1915 года англичане оттянули свои войска перед Северной группой, а в ночь с 8 на 9 января 1916 года — перед Южной группой, чтобы укрепить возникший в ходе кампании в Сербии важный участок фронта в районе Салоник. Немецкие офицеры на полуострове Галлиполи утверждали, что англичане подвели русских, так как весь смысл Дарданелльской кампании заключался в том, чтобы обеспечить морские коммуникации, с помощью которых можно было бы оказывать материальную поддержку военным усилиям России.
Мы обрадовались, когда 9 января 1916 года англичане исчезли из Галлиполи и война, хотя и на небольшом театре военных действий, окончилась. Некоторыми овладела мысль: хоть бы поскорее настал тот прекрасный день, когда война окончится вообще!
Между тем в Месопотамии, будущем Ираке, создалась опасная военная ситуация. Английские части, состоявшие главным образом из индийцев, продвинулись от Персидского залива вверх вдоль Тигра, в направлении на Багдад. Около Кут-эль-Амары, примерно в двухстах километрах южнее Багдада, были окружены около 12 тысяч турецких солдат. Приходилось считаться с еще большей концентрацией британских сил и, следовательно, с тем, что вновь возникнет угроза Багдаду. Поэтому в конце февраля 1916 года немецкому саперному отряду было приказано выступить в направлении на Багдад.
Однако до нашего прибытия в этот город прошло несколько месяцев. Еще в Госполи понадобилась серьезная подготовка для действий в субтропической Месопотамии. Если в Галлиполи мы были посланы без большой подготовки к тамошним условиям, то для действий в Ираке была проведена военно-географическая подготовка, материалы для которой разработал картографический отдел заместителя начальника штаба действующей армии. В них содержалась информация о границах и территории Месопотамии, о климатических условиях, геологическом строении и полезных ископаемых страны, особенно о залежах нефти (с учетом того, что надо считаться с огромным значением этого крупного нефтяного района в будущем), о пестром национальном составе населения, в массе арабского, о плотности населения (3 человека на квадратный километр, тогда как в Германии — в среднем 120 человек на квадратный километр), иностранном влиянии, особенно английском и французском, о миссиях, концернах и консульствах, о распространенных там болезнях — чуме, холере, тифе, малярии, гнойных язвах и других, о состоянии дорог и транспорта.
Переброска отряда на расстояние две тысячи километров затянулась, так как Багдадская железная дорога была готова не на всем протяжении. Первые большие задержки возникли при преодолении походным порядком горных хребтов Тавра и Амануса, ибо дороги там еще не были достроены. Зато нам удалось увидеть много известных исторических мест и памятников. Тавр мы перевалили через Киликийские Ворота, где в древности и в Средние века проходили разные армии, а в раннем Средневековье даже крестоносцы. Мы видели небольшое, хорошо просматриваемое поле битвы под Иссой, где Александр Македонский в 333 году до нашей эры разгромил намного превосходящие силы персидского царя Дария. Мы пересекли реку Салеф, в которой во время 3-го Крестового похода утонул кайзер Фридрих I Барбаросса. В целом же наш путь в Ирак был очень трудным.
Мы, конечно, не понимали, что воюем в Турции ради интересов Немецкого банка в Багдадской железной дороге, а полагали, что делаем это для блага Германии. Мы не задумывались и над огромным значением этого крупного нефтяного района в будущем. Скорее, мы надеялись, что Германия получит барыш от этого будущего. О правах и чаяниях местного населения мы не думали — мы отмечали только его отсталость. Позднее я понял, что и немецкий саперный отряд был инструментом, хотя и очень маленьким, германской экспансионистской политики, представители которой, не разбираясь в реальной обстановке, решили добиться своих целей при помощи войны.