— Когда я была беременна, на пятом месяце, — сказала я, стараясь говорить убедительно.
— Почему?
— Я не знаю, не отчитывался передо мной, просто ушёл, и всё. Я не устраивала разборки, мол, почему, просто так получилось.
— То есть он оставил тебя одну, беременную, я правильно понял? — уточнил он, и в голосе промелькнули нотки ярости.
— Да, оставил. Но я не жалею, раз так получилось, значит, так должно было быть. Я привыкла все трудности в своей жизни решать сама. Ничего страшного, у меня всё хорошо, я со всем справлюсь.
— Конечно, справишься, у тебя теперь есть я…
— Что? — подавилась я. — Зачем?
— Потому чтоятак решил. Твои проблемы — это мои проблемы, и я буду их решать. Неважно, что это будет. Звони мне, если что-то надо, а не каким-то другим мужикам! Поняла меня?
— Он не какой-то другой мужик, он — крёстный отец моего сына, мой друг! — упёрлась я, ох уж эта тупая черта моего характера.
— Изабелла, я всё сказал. Есть проблемы — звони, я их решу, не ищи помощи на стороне, когда её предлагаю я.
— Ну не буду же я звонить по каждой мелочи, это глупо! — взбрыкнула я.
— Пусть мелочь, но я хочу знать. Дьявол кроется в мелочах. Твоя маленькая проблема может стать очень существенной, поэтому её надо придушить на корню. Пошли, скоро объявят посадку на наш самолёт.
Ничего не стала говорить. Лишь пошла следом, спорить с этим мужчиной бесполезно…
В самолёт мы поднялись молча, каждый сел на указанное место. Я старалась не смотреть в его сторону. С одной стороны мне нравилось его заявление, а-ля «приходи ко мне с любой проблемой». А с другой стороны — напрягало, потому что может привести к тотальному контролю с его стороны. И ещё риски того, что он узнает о своём сыне, резко возрастают. Этого я допустить не могу.
— Добрый вечер, дамы и господа, добро пожаловать на борт самолета 737–777 авиакомпании «Аэрофлот» с обслуживанием из Екатеринбурга в Женеву. В настоящий момент мы являемся третьими в очереди на взлёт и, как ожидается, будем в воздухе примерно через семь минут. Мы просим вас пристегнуть ремни безопасности и закрепить весь багаж под вашим сиденьем или на верхних полках…
Стюардесса дублировала речь и не сводила глаз с Клима, а я, чтобы не выдавать своего настроения, просто отвернулась и смотрела в окно на взлётную полосу. Так интересно наблюдать за тем, как там, внизу, мельтешат люди, что-то друг другу говорят и так жестикулируют…
Мы с Климом сели в разных местах — то ли он захотел так, то ли просто судьба. Я кожей чувствовала, что он смотрит на меня, а поворачиваться и смотреть в его сторону желания не было. Меня просто бесило и раздражало, что все так и липнут к нему! Эти плотоядные взгляды девиц! Вы бы видели, как они на него смотрят. Была бы их воля, то выпрыгнули из трусов и повисли бы на нём. Всегда смотрят, словно раздевали его и в мыслях уже трахнулись с ним раз двадцать, если не больше. И даже сейчас эта стюардесса всеми силами и невербальными знаками показывает ему, что готова обслужить по полной программе.
Бесит! Раздражает! И да, мне обидно до слёз! Но разве я что-то могу?! Разве у меня есть право?! Нет, его у меня нет. Это право было у Марии, а у меня нет ничего, совсем. Так что знаем своё место, улыбаемся и машем.
Самолёт почему-то не взлетал, и мне становилось как-то неуютно, потому что его тяжёлый взгляд ощущался всё сильнее. Тут я увидела, как из аэропорта выбегает молодой человек. Я сперва подумала, что это сотрудник или член экипажа, больно он походил на молодого пилота. На нём были тёмно-синие брюки, белая рубашка, пиджак под цвет брюк.
Так, если навскидку — он хорош собой, комплекция очень интересная, а зад был просто зачётный. Рассмотреть его из иллюминатора тяжело, вот если бы он сидел где-то рядом, то было бы проще… Он поднялся по трапу и исчез, а я оторвала взгляд от окна и уткнулась в журнал, всё ещё не поворачиваясь в сторону Клима, не хочу смотреть. Тут рядом со мной падает сумка, причём падает так, что пугает меня. Я подпрыгиваю на месте от неожиданности и резко поднимаю голову, а передо мной стоит тот самый мужчина.
— Простите, — говорит он, улыбаясь во все свои тридцать два белоснежных ровных зуба и рассматривая мою реакцию.
Какой же у него прекрасный стоматолог — мастер своего дела, это ж какую надо было провести работу! Но не это его фишка, а глаза, они были кошачьего цвета — коричневато-зелёно-золотые. А ещё невероятная улыбка, от которой невольно начинаешь улыбаться в ответ. Черты лица очень мягкие, можно сказать, нежные, ему бы в кино играть в жанре мелодрамы — он нарасхват бы был. Волнистые волосы светло-каштанового цвета, золотистая кожа, щетина на лице. Высокий лоб, прямой нос, острый подбородок, густые брови и длинные чёрные ресницы, вот это котяра. В первый раз за долгое время мне захотелось прикоснуться к мужчине самой, и вот к нему меня почему-то потянуло, в нём был какой-то магнетизм, что-то такое непонятное… Дерзкое и дикое! Такие мужчины встречаются редко и всего на одну ночь.