— Кто? — спросила я, потому что не сообразила о ком он.
— Не притворяйся идиоткой! Где этот Казанова?! Что, спелись за моей спиной? Что он тебе такого там в уши влив пока летели, что ты с ним так танцевала?! Бешенство матки началось?!
— Во-первых не ори на меня. — спокойно ответила я. — Во-вторых, Алекса здесь, как видишь нет, можешь пройтись, я не запрещаю. А в-третьих, это не твоё собачье дело, с кем я разговариваю и танцую. Я выполняю условие — не трахаюсь ни с кем, так какого чёрта тебе ещё надо?! Ты сейчас должен уже во всю кувыркаться в постели со своей рыжей девицей, и забыть о моём существовании! Какого чёрта припёрся?!
— Он прикасался к тебе. — прорычал он. — Прикасался слишком близко!
— Это танго! Мать твою! — заорала я на него, алкоголь сорвал с петель стоп кран, и я не могла себя остановить. Я слишком его хочу, я слишком его ревную и мне слишком больно! Всё, мать его, слишком!!! — Если ты не знал, то его именно так и танцуют! Страстно, пошло и очень близко! Попробуй со своей рыжей! Я думаю, она оценит! Молода и красива, самое то для тебя!
— Не решай за меня, что мне подходит, а что нет! — рыкнул он на меня и сделал шаг ближе, я совершенно не стеснялась того, что стою в одних трусиках и чулках. Мне было плевать, голова не соображала, что я несу.
— Посмотрите на него… Конечно, куда уж мне… Куда нам, рабам, до вас богов! — выкрикнула я. — Клим, уходи. Слышишь? Уходи к своей девице! Она тебя ждёт! Давай! Убирайся! Оставь меня в покое!
— Даже и не мечтай! — прорычал он, нависая надо мной, а потом накинулся на мои губы так, словно он путник, который очень долго хотел пить. Его губы сминали мои, язык так властно ворвался внутрь, что я сперва опешила и не знала, что делать, а потом, внутри меня что-то щёлкнуло и я, обняв его за шею, запустив пальцы в его волосы начала отвечать с тем же голодом, с той же жаждой и страстью. Не знаю, как умудрилась, но я запрыгнула на него, опоясала своими ногами его талию. Его руки так крепко держали меня за бёдра, губы переместились с моих губ на шею, а затем укус. Я выгибаюсь в спине, прижимаясь к его паху ещё сильнее и чувствуя, как там всё напряжено. Он хочет меня и это не может не радовать. Из моего горла вырывается сдавленный стон, мне хорошо от его губ и языка на моей шее, но я хочу снова поцеловать его. Взяла его за волосы и потянула, заставив задрать голову, и впилась поцелуем, который сносил просто всё, я пила его, смаковала, вспоминая как ему нравится, как он любит. Лёгкий утробный рык и я понимаю, что на верном пути. Шаг и я оказываюсь лежащей спиной на кровати с широко разведёнными бёдрами, всё ещё в чулках, всё ещё в трусиках и он не спешит всё это снимать с меня. Он встаёт возле кровати на колени, берёт меня за бёдра и резким движением притягивает к себе, просто до упора, между нами всего немного ткани, но даже сквозь неё я чувствую, какой он горячий и твёрдый. Пальцы просто впиваются в кожу моих бёдер, мне и больно, и одновременно это сносит крышу, так, что хочется ещё.
Клим навис надо мной в свете ночника, его тёмно-серые глаза кажутся чёрными и в них пляшет огонь желания. Его тяжёлое дыхание, моя дрожь по телу от его прикосновений и сдавленные стоны. Пальцы его правой руки зарываются в мои волосы, сжимаю, и натягивают, подставляя мою шею для его укусов и поцелуев. Он как дикий зверь, сперва укусит, а потом залижет место укуса и меня просто штормит от этих ощущений. Боль и удовольствие, всё в одном. Не знаю, в какой момент он расстегнул свою рубашку и снял с себя пиджак, но моя грудь сейчас соприкасается с его и он такой горячий, меня просто обжигает, а затвердевшие соски, каждый раз упираясь в его твёрдую грудь, посылают импульс чистого удовольствия мне между ног. Внезапно пальцы из волос исчезли, и его руки проскользнув под моей спиной, схватили мои руки и свели за спину, так, что мне пришлось ещё больше выпятить грудь вперёд. А потом в район груди меня простреливает удовольствие, а затем боль, резкая, но чертовски сладкая. Моя уже очень чувствительная грудь оказалась во власти его губ. До слуха доносятся влажные, пошлые звуки и его лёгкий рык. По телу пробегают мурашки, удар языка по чувствительной вершинке, укус, а затем снова язык и я сильнее раздвигая бёдра, всем телом говорю, что мне надо больше, сильнее. Истерзав одну мою грудь, он перешёл на другую, та, что была им измучена, стала слишком чувствительная и лёгкий ветерок от окна, что задел меня лишь слегка, стал подобен пытке.
— Клим… — выскулила я. — Клим…
Резкое нависание надомной, руки стали свободны, он навалился на меня своим весом, вдавив в кровать, снова сумасшедший поцелуй. Он всегда любил целоваться, сколько помню, после секса с ним мои губы всегда были припухшие и красные. Сквозь этот сумасшедший поцелуй проскальзывают мои глухие стоны. Не успела сообразить, как меня перевернули на четвереньки, резкий нажим на лопатки и я лежу грудью на кровати, бёдра широко разведены. В этой немного смущающей позе я чувствую, как его пальцы скользят по моей спине, еле уловимыми движениями заставляя вздрагивать каждый раз, когда он сильнее нажимает пальцами. Это и пытка и наслаждение, чувствую, как он сильнее прижался сзади, брюки всё ещё на нём, края расстёгнутой рубашки задевают мои бёдра. Почему, чёрт возьми, он всё ещё одет?! Он нагибается надо мной, чувствую его горячее дыхание у меня на шее и вдруг сильный укус в основании шеи, руки крепко держат бёдра и не дают двинуться. Тяжесть тела, и каждая его напряжённая мышца говорит о том, что он еле себя сдерживает. Губы исчезли и в том месте, где я чувствовала укус стало пусто.