… а потом просыпался где-то на полу ванной и хотел сдохнуть. От того, как разрывалась башка. Хорошее в такой боли было только то, что она не на долго, но переключала от боли душевной.
Иногда мне хотелось с кем-то поговорить. Но только брат был в курсе всего этого дерьма. Но Джейкоб забил и не выходил на связь. Со мной. Потому что когда я раз созрел поговорить с предками, они мне сказали, что братяня им периодически отзванивается, но не говорит где он. Точно они знали только одно — он не в Париже.
Я пока мозгами не двинулся, понимал, что нужно было положить всему этому конец. Поставить точку. Принять. Смириться… и сделать прочую фигню. Но это было не просто. Скорее, пока что просто невозможно.
Для этого нужно было принять реальность, а я не мог. Когда старался, получалось только хуже…
В один из дней, когда репортеры наконец свалили, я решил поехать на кладбище. Снова. Не знаю почему. Наверное, чтобы добить себя увиденным еще раз.
Я ходил там несколько часов. Бродил, выискивал, но… не нашел.
Я мог поклясться, что запомнил, где была Эмма. Вот только там, на том месте, ничего не было. И, судя по всему, не было никогда…
Кажется, я медленно сходил с ума….
Глава 8
Я сам не понял, как оказался там.
Проснулся, потому что меня кто-то начал поливать водой. Холодной. Мерзкой.
Не переставал пока я сначала просто просил, а потом матерился. Мне потребовалось только открыть глаза, чтобы понять, что я валялся на газоне футбольного поля. И сейчас включился автополив.
Я чувствовал себя дерьмово, а теперь и выглядел еще как гавно.
Но самое печальное было то, что я реально не понимал, как там оказался. Когда я с кладбища успел переместиться сюда. Что была в моей голове, когда я вообще сюда перся.
Ну, и, конечно же, пустые бутылки вискаря вокруг меня отвечали на вопрос почему я вообще вырубился.
Если верить бутылкам, то я выжрал литр вискаря. Литр. Я поставил рекорд. В этот раз я охренел сам с себя.
То, что я до этого был на дне я понимал. Но это… Это уже было ниже дна. Дальше падать было просто некуда.
Наверное. Скорее всего. Я не мог знать точно и не был уверен. Что не захочу это проверить в скором времени.
Но мои размышления прервали.
— Ты совсем обалдел?! — этот голос я бы узнал, даже будучи в полном невминосе, в котором сейчас и находился.
Тренер. От его командного тона у меня всегда была только одна реакция. Вот и сейчас я не обращал внимания на то, что голова кружилась и раскалывалась попытался подорваться на ноги. Но нихрена не получилось. И я только снова упал на пол, только в этот раз в болото, которое успело образоваться от полива водой.
Мне сил встать придало то, что позади него стоял один человек, которого я хотел прибить на месте. Хлопнуть как муху и не жалеть ни о чем.
Марсель…
— А ну, иди сюда, паскуда, — заорал на него, выпрямившись во весь рост.
Дернуться в его сторону не успел, как меня схватили другие ребята.
— Поведение, не достойное капитана, — с презрением проговорил тренер, но мне было плевать на его мнение сейчас.
— Ты держи свою телку подальше от меня, а то я за себя не ручаюсь… — я смотрел этой паскуде в глаза. Винил его во многом. Кристина только от него могла узнать про спор. Сколько бы я ни думал — без вариантов. Только от него. Если бы Марсель держал язык за зубами, ничего не случилось бы…
— Совсем головой двинулся? Угрожать при мне участнику команды?
— И что Вы мне сделаете? — усмехнулся, когда тренер схватил меня за горловину футболки, — посадите на лавку? Выставите из команды? Я и сам не против…
— Я сделаю гораздо хуже…
Глава 9
Я думал, что тренер исключит меня из команды. Для начала…
А под хуже — это будет эскалация ситуация и препятствие тому, чтобы меня вообще куда-либо взяли. Разве что боллбоем в третьей лиге страны третьего мира.
На деле все оказалось куда более прозаично: меня принудительно направили на сеансы психотерапии. Надавили неустойками и драконовскими штрафами. Обязали ходить три раза в неделю несколько месяцев. Это пока “у меня не пройдет”. Это на тот случай, если нескольких месяцев будет недостаточно.
Я в этом всем смысла никакого не видел.
Мозгоправ не лечил совесть. Он в лучшем случае помог бы мне найти себе оправдания. Но их искать я пока не хотел. Я изводил себя, потому что считал, что тоже заслужил.