- Потому что ты это ты, - он криво улыбнулся и добавил, - со временем ты все осознаешь.
Он еще долго рассказывал о том, чем занимался все это время, которое мы не виделись, я слушала, и где-то на границе сознания бился вопрос: как он может вести себя словно ничего не сделал? Не обманул? Не целовался с другой?
- Кянан…
- Да, любимая, - он улыбнулся, и я решила забыть то, что видела.
- Отвези меня домой. Родители, скорее всего, волнуются.
Вечером, подсчитывая баллы экзамена с семьей, я избегала смотреть в глаза сестре. До самой глубокой ночи сидела с отцом и обсуждала факультеты, их плюсы и минусы. Собственно говоря, мне хотелось на филологию, а родителям это казалось идеальным выбором для девушки.
Ночью, пробираясь в комнату и надеясь, что сестра спит, я вздохнула с облегчением, увидев ее, свернувшейся в калачик. Мне одновременно было стыдно и страшно найти осуждение в глазах сестры.
Кянан улетел через два дня в Украину с отцом по рабочим делам. Несмотря на то, что ему только исполнилось восемнадцать, он уже два года работал импорт менеджером в фирме своего отца. Мы так и не смогли увидеться с ним, а сестра понятливо выходила из комнаты каждый раз, когда я говорила по телефону. Но ее молчание для меня было хуже, чем открытое осуждение. Молчаливый упрек моей глупости.
Впоследствии я поняла, что даже ее попытки вразумить меня на тот момент были бессмысленны, ибо для этого был нужен только сильный внутренний стержень, чтобы разум мог одержать верх над глупым девичьим сердцем. Для меня становилось нормой, что мой любимый человек может с кем-то переспать. Я-то не могла ему этого позволить.
- Мне мой говорит, если идет налево. Чтобы я его не искала в это время, - случайно услышанная фраза повергнет меня в ужас со временем. Пока я не осознавала до конца, насколько это унизительно, любить, хотеть, но быть отвергаемой ради сохранения репутации в среде знакомых и родственников. Мы часто делаем то, что надо. Только вот кому? Знакомым? Соседям? Родным? Кому какая разница, если не их сердце и душа разрываются от переполняющих эмоций и желаний?
Лето я провела у бабушки с мамой и сестрой. Однажды ночью тайком ото всех, дождавшись пока родные уснут, я сбежала на наше тайное с ним место. Морской песок мимолетно остывал под ногами. Я шла по берегу и ни о чем не думала. Было странное чувство единения с природой, будто миллионы моих частиц открылись навстречу миру, а мир обнял их и наполнил живым теплом и светом. Волны шумели, ударяясь о скалы, разлетаясь на сотни одинаковых капелек, блестящих будто бриллианты, рассыпанные по мокрому шелку. Открыв объятия ночному ветру, я судорожно заплакала. Где-то в глубине души тревожило смутное чувство, что наша любовь с Кянаном – это не то, и я просто отмахнулась от неясного предчувствия, потому что в тот миг думала, что эти беспричинные слезы от впечатления ночного моря.
Рассвет я встретила, сидя на широком подоконнике своей комнаты и записывая первую в жизни «живую» зарисовку. Моим вдохновением стала боль…
«Мо-ре.
Перекатываю каждую буковку на кончике языка и чувствую горьковатый привкус соли. А на обветренных губах – песчинки, искрящиеся, хрустящие. Взгляд в синюю глубину прекрасной вечности. Я буду скалой твоей, Море. Я стану твоим преданным другом. Только омывай мои раны своими дикими и нежными волнами. До сих пор удивляюсь, как в тебе умещается столько контрастов? Ты – живое. Ты – вечное. Непримиримое, гордое. Скорее любимое, чем любящее. Ах, Море! Как много еще надо пережить, чтобы заслужить место около тебя? Высечешь ли мое имя в вечности, подобно своему? Или похоронишь его в своих неизвестных уголках? Признаешь ли ты меня когда-нибудь равной себе? Или всегда будешь насмехаться над моей слабостью в потребности тебя? Ты так давно на этом свете, что уже и забыло, каково это – любить без остатка и без ограничений. Так много жизней ты видело, так много смертей принесло… Так много сожалений, боли и равнодушия вкусили твои волны. Сложно ли тебе понять, где заканчиваются страдания и начинаешься Ты? Каково это – чувствовать так много, что в конце остается лишь непередаваемое чувство тоски и опустошенность? Осознаешь ли, насколько мы похожи, если не одинаковы? И в волнах твоих отражение Меня. И в отражении глаз моих – Ты. Не это ли и есть истинная любовь? Переплетаемая пережитым горем, равнодушием и… Надеждой?
Мо-ре.
Перекатываю каждую буковку на кончике языка и чувствую горьковатый привкус вечной Свободы».