- Нам пора резать торт, - произнес он, отстраняясь и обнимая меня за талию.
Я чувствовала себя странно. Мне хотелось остановить его и прокричать в лицо все то, что накопилось в разрывающемся от эмоций сердце. А после - прошептать, что я предпочла бы обычный поход в кинотеатр с попкорном и просмотром веселой комедии, но только чтобы быть вдвоем. Может, если я бы выговорилась, многое бы изменилось. Кто говорил, что молчание – золото? Иногда оно способно убивать.
Мы разрезали торт, последовали бурные поздравления друзей, шампанское чуть не разбили, кто-то остро подшутил. Я смеялась со всеми вместе, но в душе было пусто.
Последний вальс мы протанцевали с Кянаном, вызвав шквал аплодисментов и заверений в том, что мы прекрасная пара. Я – высокая стройная голубоглазая девушка с длинными волнистыми волосами русого цвета. Кянан – брюнет выше меня, подтянутый, жилистый, с почти черными глазами. Мы были как день и ночь, но при этом идеально дополняли друг друга.
Уже ночью, проезжая мимо бульвара, я смотрела в окно, сравнивая напускную красоту ночного Баку с прошедшим вечером. Все не так, как кажется. Что скрывается за богатым убранством домов и за оболочками дорогущих иномарок? А что скрывается за моей улыбкой?
Я была несчастна. Неблагодарная? Эгоистичная? Не знаю. Ламия понятливо поехала в такси вместе с подружками, оставив нас одних с Кянаном.
- Устала? - пальцы любимого плавно заскользили по моей ноге, обтянутой шелком.
- Да. Я устала, - произнесла, осторожно отодвинув его руку, вкладывая в слова совершенно другое значение. Но он так этого и не понял. Или просто не захотел понять.
Через два дня мы расстались.
Наше время
- Ли, ты слишком много куришь, - Айнур выгнала меня на кухню полчаса назад, так как я чуть не прожгла диван сигаретой, - Это вредно, - меланхолично сказанное продолжение заставило меня улыбнуться.
- Жить вообще вредно! – крикнула ей вслед. Такова моя подруга – вечно в движении, даже дома не сидит на одном месте. По телевизору показывали кадры с Каннского фестиваля. Звук кофеварки смешивался с телевизионным, создавая уютную какофонию обжитого помещения. Я не чувствовала себя одинокой рядом с Айнур, даже если мы были в разных частях квартиры. В этом была ее сила предо мной.
- Это она? – Айнур держала в руке склеенное фото. Молча кивнула. – А вы совсем не похожи. Там ящик с фотографиями открыт, - подруга рассматривала фото, - это с дачи?
Молча кивнула и закурила следующую сигарету.
- Эй! – Несмотря на малый рост, Айнур была сильнее меня, и выбить сигарету из моих пальцев не составило ей никакого труда.
- Знаешь, Айнур, когда-то я думала, что никогда не буду курить. Вообще казалось, что курят только невоспитанные или испорченные девушки, - она хмыкнула, - да, да, издержки моего консервативного воспитания.
- Изжитки прошлого, Ли. Было бы странно, если ты все еще так думала бы, - подруга положила фотографию на стол.
- Нет. Просто я понимаю, что, в конце концов, почти все мы становимся теми, кем обещали себе никогда не быть, - взяв фотографию, провела большим пальцем по склеенной разорванной части. Ламии там было шестнадцать. А мне исполнилось восемнадцать – фотография, сделанная в день моего совершеннолетия.
- Сказать тебе, что ты ошибаешься? – Айнур приобняла меня. – В конце концов, мы становимся собой, вот, где правда. Все остальное же неважно.
Вечером на премьеру спектакля «Смешанные чувства», где я сыграла роль главной героини, пришла моя сестра. Когда опустился занавес, я больше ее не видела.
Несколько лет назад
- Лами, успокойся, это всего лишь экзамен! У тебя впереди еще целый год, чтобы подготовиться и поступить, тебе же еще семнадцать!
Весь дом с утра был погружен в молчание, так как Ламия провалила вступительный экзамен в университет. Папа отказался с ней говорить, мама же ругала свою «бестолковую дочь». Достучаться до родителей было невозможно – я пыталась поговорить с ними и объяснить, что это не конец света, и всегда можно еще раз попробовать. Не вышло.
- Что скажут люди, Ламия? Твоя сестра даже в университете самая лучшая! А у нашего соседа дочка не ходила по курсам и дополнительным занятиям, а училась лучше тебя, поступила, выучилась! – прерывать папу никто не смел, но я не выдержала.