Я назову твоим именем сына. Книга 2. Юлия.
ГЛАВА 1
И снова на календаре Июнь! Жара! Сессия сдана, ей бы радоваться яркому солнечному дню, предстоящим каникулам, а на душе - непогода, хмурая поздняя осень, с её обжигающим, пронизывающим ледяным холодом, ветром. Юлька села на скамейку, что находится рядом с главным входом, откинулась на спинку, зажмурила глаза, подняла голову вверх, подставляя солнышку, попеременно, то правую, то левую щёку. Думала, что солнце согреет её душу, растопит заледенелое сердце, вновь вдохнёт в него надежду: всё будет хорошо!
— Чё грустим? — знакомый жизнерадостный голос заставил её вздрогнуть, оторвал от невесёлых мыслей.
— Привет, Максимилиан! Фу, испугал! Подкрался незаметно, я даже вздрогнула.
Долговязая фигура бухнулась на скамейку рядом с Юлькой.
— Чё летом будешь делать? В городе чахнуть или на природу выберешься? — Максимилиан упёрся костлявым локтем в спинку скамейки, закинул ногу на ногу и повернулся к Юльке, пристально всматриваясь в неё, точно увидел первый раз в жизни.
— Не знаю, — нехотя ответила Юлька, — не думала ещё, только-только сессию сдала, не до этого было.
— Может, снова в пионерский лагерь «Орлёнок»? — он сложил ладони в виде рупора, поднёс к губам, изображая горн: «Вставай, вставай, зарядку начинай! Бери ложку, бери хлеб, собирайся на обед!» — А, чё! Неплохо было! Романтика! Ночь! Звёздное небо! Красивые девушки и она… — он вздохнул, изображая томную грусть.
— Всё бы тебе скалиться, Максимилиан! Ну, тебя! — фыркнула Юлька и рассмеялась - плохое настроение бесследно исчезло. — Кто она? Договаривай! — она тихонько ткнула его локтем в бок, — а то получишь по ушам!
— Попробуй! Дотянись! — Максимилиан вскочил со скамейки, вытянулся, отчего стал казаться ещё длиннее.
— Это невозможно! — смеясь, согласилась Юлька, — ну-ка! Не увиливать! Говори, кто она? Ну!
— Она! — Максимилиан снова «сложился» напополам и рухнул на скамейку рядом с Юлькой, — её Величество «Любовъ»! Там, в лагере, всё было пропитано ей. Даже воздух был наэлектризован любовъю. Ходишь, всё время в приподнятом настроении, — он покосился на Юльку - поняла она иносказательность его мысли или нет.
— Так уж и всё время! — хихикнула Юлька. Внезапно, налетел летний тёплый ветер, запутался в её тёмно-русых волосах, запорошил глаза пылью. — Как у вас с Милкой? Развиваются отношения? Всё хорошо? — она откинула волосы назад, обнажая белую, нетронутую загаром, шейку.
Максимилиан покосился на Юлькину грудь, чуть видимую в вырезе платья, скривил лицо и недовольно цыкнул сквозь зубы:
— Не-а! Всё! Мы с ней слишком разные! Не получилось!
— Да ну! Сочиняешь? — не поверила Юлька, — сам же недавно сказал: «Встречаемся! И не только!»
— Сложно всё! Характерами не сошлись! — Максимилиан поскоблил затылок, запустил пятерню в волосы.
— Понятно! Не каждой девчонке хочется с клоуном дружить.
— Я чё ли клоун? — обиделся Максимилиан, поднялся со скамейки, кивнул Юльке, — пока! Пошёл я! — потом резко повернулся в её сторону, — я настроение хотел тебе поднять. Смотрю - сидишь вся такая грустная. Ну, я и подошёл… А ты… Клоун! — он махнул рукой и стремительно пошёл прочь, точно боялся, что Юлька догонит его.
— Максимилиан! — Юлька и, в самом деле, поспешила за ним, — ну, не обижайся! Вырвалось у меня, я тоже хотела пошутить - получилось неудачно. Извини, Максимилиан!
Он, не оборачиваясь, всё также стремительно уходил.
— Максимилиан! — топнула она, и остановилась, — стой, говорю! Долго мне за тобой бежать?
Он, нехотя, остановился:
— Чё те надо?
— Мне и, правда, было невыносимо. Тоска зелёная замучила, а ты подсел ко мне, и сразу стало весело, настроение улучшилось, я даже, наконец-то, заметила, что наступило лето! Не обижайся! Ладно? — она подхватила его под руку, запрокинула голову вверх, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Может, погуляем? Ты не торопишься?
Он мотнул головой: «Нет, не тороплюсь», отчего кудряшки на его голове хаотично заплясали. Они спустились в подземный переход, перешли на противоположную сторону улицы - через дорогу от универа - дендрарий. Прошли через открытые главные ворота, сразу пахнуло свежестью - почти у самого входа, искрясь и переливаясь миллиардами брызг, бил фонтан. Как зачарованные, они остановились недалеко от фонтана. Всё было как всегда, но, вдруг, изменилось. Максимилиан подошёл к фонтану, перегнулся через борт, зачерпнул пригоршней воду и плеснул себе в лицо - раз, другой, намочил волосы, отчего завитки его волос стали похожи на упругие пружинки.
— Хорошо! — он подошёл к ней, скалясь улыбкой - такой смешной! На мокрых волосах повисли тяжёлые капли, переливаясь жемчужинками.
— Сумасшедший! Какой ты сумасшедший! — смеялась она, — всех распугал! Смотри, мамочки поскорей уводят ребятишек, чтобы не научились плохому у долговязого дядьки.
Он растерянно смотрел на неё: всё было как всегда, но что-то изменилось! Что?
— Ты такая… — он запнулся - не мог подобрать нужных слов, — я только сейчас увидел... Волосы, отливают золотом в солнечном свете. Юкка! Я буду так тебя называть!
Она взглянула на него: серые глаза, такие распахнуто - беззащитные.
— Как хочешь, — рассеянно ответила она, какая разница как он будет её называть, ведь дело не в этом! А в чём?
Не сговариваясь, они, молча, обошли фонтан, пошли вдоль по аллейке, бережно неся то хрупкое нечто, только - только легонько прикоснувшееся к ним лёгкими крылышками. Сели на скамейку. Молчали. О чём говорить, если слова не нужны. Он очнулся первым, стряхнул охватившее оцепенение, взглянул на неё. Это только с ним произошло нечто такое, чему нет названия? Или и с ней тоже? Он, вдруг, соскользнул со скамьи на землю, сел у её ног, положил голову ей на колени - так преданный пёс кладёт голову на колени любимому хозяину.
— Смешной! — она затряслась в беззвучном смехе, — смешной и сумасшедший! Какая колоритная личность!
Прохожие удивлённо оглядывались на них: парень сидит на земле у ног девушки, она беззвучно смеётся и перебирает его влажные волосы - пружинки.
— Вставай! — она, наконец, увидела, что прохожие таращатся на них как на сумасшедших, — вставай! Мы так всех людей распугаем! — она потрясла его за плечи, взывая к разуму.
— Не встану! Продолжай! — он положил её руки себе на голову, заставляя вновь перебирать его волосы.
— Максимилиан! Хватит дурачиться! На нас уже оглядываются как на ненормальных!
Он подчинился, легко поднялся с земли, не забыл отряхнуть джинсы, сел рядом с ней.
— Наверное, пора идти домой, — рассеянно произнесла она, пытаясь понять, что-то произошло между ними? Или ей так показалось?
— Зачем? — произнёс он еле слышно, но она услышала. Поднял с земли веточку и начал чертить на дорожке какие-то знаки. Отбросил ветку в сторону, обернулся к ней, — посидим ещё немного? Ладно?
Она кивнула.
— Ладно! — эхом отозвалась она, — посидим ещё немного!
Незаметно подкрался вечер, в дендрарии включили огни, всё стало сказочным и нереальным. На скамейках появились влюблённые парочки.
— Пора! — первой поднялась Юлька.
Они пошли, обновлённые, в торжественном молчании храня первые всполохи зарождающегося чувства. У её дома они остановились.
— Уже уходишь? — почему-то жалобным голосом спросил он у неё.
Она запрокинула голову, вгляделась в его глаза. Что в них? Она не знала, но как же хотелось знать!
— Да! — она легко вбежала на ступеньки крыльца.
— Постой! — он в два прыжка догнал её, схватил за плечи, развернул и поцеловал так нежно и так беззащитно.
Она, растерянно кусала губы, стараясь не смотреть на него.
— Пока! — прошептал он и отпустил её, — спокойной ночи! — он «растворился» в темноте, а она всё стояла и стояла на крыльце, всё ещё чувствуя вкус его поцелуя на губах. Наконец, она «очнулась», поднялась домой. Открыла дверь, детский голосок зазвенел ей навстречу:
— Юлька пришла! Мама! Мама! Юлька пришла!
Мать выглянула из кухни, руки в муке:
— Доченька! Привет, дорогая! Переодевайся, мой руки, сейчас будем ужинать.
— А мама пирожки жарит! — хвастливо произнёс малыш.