Всего этого в деле, конечно, не было. Только сухие факты. Глеб вздохнул. И бесполезные. Последний раз он встречался с Ларисой за месяц до её исчезновения и не мог знать, во что она ввязалась. Но, скорее всего, в нечто весьма неприятное.
Исчезновение было странным. И это ещё мягко сказано. Вечером пятого июля Лариса вошла в лифт своей десятиэтажки. Это подтвердила очень любопытная местная старушка, словно танк навязавшаяся в свидетельницы. Она же показала, что лифт был пуст, когда Старожилова входила в него, и что он доехал до верхнего этажа, не останавливаясь. На десятом лифт ждал сантехник. Удивительно, но трезвый. По его словам лифт пришёл без пассажиров. Вопреки правилам безопасности люк на крыше лифта был заварен намертво. Давно запаян. Склонности испаряться в воздухе Жигалов за Ларисой не замечал. Становиться невидимкой она тоже не умела, но, тем не менее, пропала бесследно.
Истории свидетелей были тщательно проверены. Оба стояли на своём, в показаниях не путались. Но разгадку исчезновения журналистки приблизить не могли. Сыскари рыли носом землю месяц и благополучно закрыли бы дело, если бы не тот факт, что губернатор Старожилов всё ещё оставался на своём посту и был очень недоволен результатами следствия.
Жигалову поручили это дело, не зная о его знакомстве с Ларисой. А Глеб, несмотря на внешность, был неплохим сыщиком. Он принялся проверять все мало-мальски пригодные версии. Были опрошены сотрудники газеты, где работала Старожилова. Но с июля Лариса вышла в отпуск и никаких специальных заданий не получала. Значит, вляпалась в неприятности самостоятельно.
Глеб лично обыскал её квартиру, но никаких зацепок не обнаружил – в июле Лариса ничего не планировала. Он нашёл только билет на самолёт, но и эта ниточка никуда не привела – Старожилова хотела лишь слетать в Париж, однако билетом так и не воспользовалась.
Похищение с целью выкупа Жигалов отмёл почти сразу – сообщений от похитителей не поступило до сих пор.
Глеб не спал пару суток, лично исследовав злополучный лифт и подъезд практически по сантиметру (он бы и всю десятиэтажку перерыл, но не дали) – не то чтобы он не доверял своим коллегам, просто хотел убедиться, вдруг что пропустили, взглянуть «свежим» взглядом. Увы, тут целеустремлённость Жигалова чуть не впервые дала сбой – после всех его усилий цель была так же далеко, как финиш – спустя секунду после старта.
Однако сдаваться Глеб был не намерен. Лариса была слишком дорога ему. Жаль, что он понял это так поздно…
3
Как же скучны рабочие будни, особенно с понедельника по пятницу!
От раздумий Глеба оторвал сержант Петров, вломившийся в кабинет и всей своей немаленькой тушей занявший почти всё пространство. Толстый и неопрятный, ленивый и вечно страдащий одышкой. Петрова грозили уволить минимум пару раз в неделю, но изворотливый сержант всякий раз умудрялся выкрутиться.
– Глеб… уф… тут такое дело… уф…
– Что опять?
– Киоск ограбили… уф… на Первомайской. Уф… владелец киоска весь телефон заплевал… уф… утверждает, что у него там… уф… какой-то странный случай.
– А я-то тут при чём? – изумился Жигалов.
– Понимаешь… уф… во всём отделении людей не нашёл! – всплеснул руками сержант. – Кто на выезде… уф… кто за пивом пошёл… О, стихи!
– С тобой всё ясно, Пушкинов, – улыбнулся Глеб. – Надо сказать полковнику, чтобы по утрам выдавал всем рассол.
Сержант хихикнул:
– На всех всё равно… уф… не хватит!
– Правильно, потому что ты один всё выжрешь! Ладно, поехали. – Капитан встал. – А кто у тебя за баранкой?
– Шурин мой… уф… Колян. Я его на полставки… уф… устроил.
– А Нечепоренко что?
– Что-что! Увидел… уф… пригрозил уволить. И Коляна… уф… и меня. А сам… уф… водить не умеет! Так я сегодня… уф… на шурина форму надел… уф… фальшивые усы, что у тётки… уф… из театральной костюмерной стащил… уф… навесил, авось, не узнает!
– Узнает, – заверил Петрова Глеб, – в любом гриме узнает! Наш Игорь Борисович гражданских за версту чует. Он свой опыт нипочём не пропьёт, в отличие от тебя.
– Да-а? – недоверчиво протянул сержант. – Тогда придётся… уф… самому ехать права получать! Да боюсь… уф… не помещусь я за руль!
Глеб сразу вспомнил случай, когда сержант спьяну решил сесть за баранку милицейского «бобика». Сесть-то он сел, а вот вылезти обратно не смог. В итоге всё отделение, побросав работу, вытягивало Петрова из машины. Получилась современная обработка сказки «Репка» в милицейском исполнении. Жаль, что в отличие от сказки, данный случай закончился не очень хорошо – Петрова удалось вызволтть из «плена» лишь полностью раскурочив рулевую панели машины. За ремонт «бобика» бедняге пришлось платить из собственной и без того невысокой зарплаты, из-за чего сержант почти бросил пить. «Почти» длилось ровно месяц (то есть до следующей зарплаты), который с тех пор отмечался всем отделением, как общенациональный праздник. С тех пор Петров на эти дни всегда старался запланировать отпуск, чтобы не краснеть перед коллегами.
Они подошли к грязному «уазику». На переднем сидении бессовестно дрых пьяный детина в подозрительно знакомом кителе.
Сержант взвыл:
– Ах ты, скотина! Да я ж тебя… уф… это… ну… А, вот! Полковнику сдам!
– Да успокойся ты! – прикрикнул на Петрова Жигалов. – Я сам поведу.
– Идёт! – Сержант моментально заткнулся и влез в машину, предварительно выкинув из салона шурина.
«Уазик» опасно накренился вправо.
– Вылезай, – скомандовал Глеб.
– А что… уф… случилось?
– Нам не обойтись без твоего Коляна.
– Как это? – не понял Петров.
– Он послужит твоим противовесом, иначе перевернёмся на фиг. Закидывай его на заднее сиденье.
– А–а, понял! – Сержант так резко выскочил из машины, что та заходила ходуном.
– Китель-то с него сними! Кстати, ты где его взял?
Петров быстро раздел бессознательного Коляна:
– Там… уф… в коридоре висел…
– ПЕТРО-О-ОВ!!! – Дальше из окна Нечепоренко понёсся яростный полковничий Мат. Мат с большой буквы, потому что таких сочетаний Жигалов ещё не слышал.
Сержант в панике запрыгнул в «уазик», и Глеб рванул с места. От греха подальше.
4
И пиво может свести с ума, если его не пить, а слушать.
Минут через пятнадцать они прибыли на место. Вокруг разрушенного киоска наматывал круги, видимо, решив побить все мировые рекорды, хозяин торговой точки – миниатюрный толстенький человечек, взъерошенный и злой (ну правильно, такой вынужденный марафон ещё никого добрее не делал).
– Здравствуйте, капитан Жигалов, – представился Глеб. – Что произошло?
– Сами видите, – простонал, забыв про манеры, киоскёр.
И действительно – всё было видно. У киоска напрочь отсутствовала передняя стена. Судя по всему, она была вырвана с корнем. Ассортимент товаров практически весь был растащен. То, что осталось, не нужно было уже никому, так как превратилось в битый-поломанный хлам.
– Когда это случилось? – спросил Глеб.
– Прихожу с обеда, а тут такое…
Жигалов поднял бровь:
– С обеда? Сейчас же только десять утра.
– А что?! – вскинулся киоскёр. – Моя точка – когда хочу, тогда и обедаю! И столько раз, сколько захочу!
– Ясно, – не стал спорить Глеб. – Значит, с девяти до десяти, так?
– С девяти тридцати до девяти сорока пяти, – хмуро поправил киоскёр. – Ем я часто, но быстро.
– А товар?
– Товар растащили прохожие. Набросились, как стервятники! Пока вас дождёшься… Я пытался их остановить, но… – Он продемонстрировал большущий фингал под глазом. – Их всех надо посадить, слышите!
Капитан промолчал – как же, найдёшь теперь кого.