Тем временем Глеб, про которого в суматохе забыли даже черти (а зря!), дополз до всё ещё матерящегося Вована и начал пилить мечом сеть. Магические волокна поддавались плохо, да ещё медведь портил настроение своим непрекращающимся ворчанием. Единственными, кто вёл себя примерно, были черти. Освободив медведя, Жигалов великодушно отпустил их на все четыре стороны. Рогатые воины расползлись по поляне, но тут же были пойманы магами, чего и добивался капитан.
– Костолом, ты летать можешь? – прошептал Глеб.
– Вроде бы.
– Тогда ползи вон за те деревья.
– Взлететь я и отсюда смогу! – заявил Вован.
– Здесь тебя снова спеленают! – фыркнул капитан.
– А ты на что? – хихикнул медведь. – Ладно-ладно, пополз. А что после взлёта-то делать?
– Нападай на магов сверху.
– Договорились!
Костолом по-пластунски полез к деревьям, а Глеб, не скрываясь, побежал к Ангису. Само собой, его сразу заметили и попытались обездвижить, но Жигалов успел вовремя подставить меч. Сеть тут же оплела Стригуна, который яростно принялся грызть налётчицу, но у капитана появилось несколько секунд.
А Слава уже начал уставать. Ещё бы, ведь он уже намотал не один километр. Теперь он уже не уворачивался от сетей, а отбивался шестом, который уже был похож на толстое бревно.
И в этот момент на Чернокнижников сверху обрушился злющий, как орда тёщ, Вован. Один из магов сразу свалился вниз, да там и остался. Второму повезло несколько больше – он намертво застрял в виноградной лозе. Трое чародеев быстро перенесли молниеносный огонь на медведя, перемежая его сетями. Несколько минут Костолом посопротивлялся, давая передышку Феномену, но координация движений была изрядно нарушена выпитым вином, поэтому Чернокнижники всё же сумели его уронить (досталось, как обычно, клетчатой кучке чертей), опутав сотней сетей.
Покончив с Вованом, маги начали оглядываться в поисках следующей цели. Им сразу бросился в глаза тормошащий бесчувственного беса Жигалов.
– Глеб! Берегись! – крикнул Слава из-за дерева, где переводил дух.
Капитан обернулся и успел откатиться в сторону за долю секунду от попадания. Но сеть плотно примотала Стригуна к дереву, и клинок пришлось оставить. А ведь он ещё и предыдущую порцию «шерсти» не доел! Заодно маги примотали к стволу и Ангиса.
Ковалёв воспользовался моментом и, перехватив шест на манер копья (ни фига себе снарядик – легче берёзку метнуть), бросил его в одного из чародеев. В того, который как раз нацелился на Жигалова. И попал! У Чернокнижника дрогнула рука, и заготовленная сеть полетела в другого мага.
Надо сказать, что у волшебных сетей была одна особенность: снять её мог только тот, кто её создал. Чародей бы и рад был освободить товарища, но оказался слишком занят, потому что в этот момент Глеб вляпался в лужицу когда-то жидкой грязи. На жарком солнце она давно затвердела, превратившись в твёрдокаменный блин. Усмехнувшись, капитан запустил его в одного из летунов – в бою все средства хороши. И умудрился попасть тому прямо в лицо, хотя маг висел к нему спиной (парадокс!).
И что же вы думаете, сделал Чернокнижник? Потерял сознание, а также стыд и совесть от удара? Нет. Начал метать молнии? Нет. Швыряться огнём? Тоже нет. Он даже не стал плеваться и рвать на себе рога. Чародей, перекувырнувшись в воздухе раз пять (бросок-то был ого-го!), просто… заплакал.
Жигалову на мгновение стало жаль мага, но он вовремя вспомнил о незаконченной битве. Подхватив с травы трезубые вилы одного из чертей, Глеб метнул их в ближайшего Чернокнижника. Тот, не будь дураком, а просто дебилом, возьми и выстрели в них сетью. Вилы это, конечно, не остановило, однако жизнь тому спасло. Обзаведясь тремя шишками, чародей потерял сознание.
Теперь дееспособных магов осталось только двое. Тот, что застрял в винограднике, беспрерывно орал только одну букву:
– Ёёёёёёёёёё!!! – на большее он не был способен.
Два мага поняли всю бесплодность идеи с сетями (ведь даже вконец вымотанный Слава легко избегал пленения) и перешли на молнии – они рассчитывали ранить людей, чтобы потом уже начать вязание. На поляне поднялся страшный ор, так как не попавшие в капитана или стажёра молнии разили беспомощных гвардейцев.
Тогда Чернокнижникам пришла в голову гениальная мысль (нет, чтоб сразу уйти – её же не звали!), и они принялись освобождать от сетей гвардейцев. Вызволить всех не удалось – часть была запелёнута выбывшими из игры магами. Злые, порядком обожженные черти схватились за вилы и бросились в бой.
Драка была недолгой.
И вот все четыре пленника крепко связаны и лежат на травке, а черти занимаются вызволением из виноградника матерящегося чародея. Пока его извлекали из цепких объятий дерева, он успел превратить трёх чертей в зайчиков, двух – в поросят, а одного – в козла.
Потом очухались два прежде вырубленных Чернокнижника, и вся пятёрка принялась освобождать волшебный клинок, так как никто точно не помнил, чьи сети его держали. Затем маги принялись спорить, кому этот меч достанется. Больше всех надрывался накормленный Жигаловым «блинами» чародей. Он требовал меч в качестве компенсации за моральный ущерби в качестве холодного компресса (видимо, грязевой блин окончательно вышиб ему мозги, потому что прикладывать Стригуна к лицу было равносильно особо жестокому самоубийству) и под конец снова зарыдал.
За этим спором напряжённо следили все гвардейцы, поэтому никто не заметил, как между деревьями открылся тёмный портал, и оттуда выскочила толпа каких-то чёрных, волосатых существ. Выхватив оружие – двухметровые зубчатые клинки – пришельцы напали на чертей.
В первые секунды битвы погибло больше половины чертей. Чернокнижники попытались защитить своё войско и выпустили на врагов тучу молний. Электрические зигзаги подлетели к противнику, замерли над ним на мгновение и, резко развернувшись, атаковали своих же хозяев. Обгоревшие трупы магов упали в траву. Пришельцы быстро покончили с гвардейцами, похватали пленников, не забыв про Стригуна, и вернулись в портал.
28
Поход по глубоким сугробам без лыж обречён на провал. В прямом смысле этого слова.
Из Виноградного мира пленников перенесли (причём достаточно бережно) в залитую маленьким зимним солнцем снежную пустыню. Двухметровые, под стать своим клинкам, косматые создания легко несли каждый по пленнику. Даже тяжеленный медведь не вызывал у них заметных неудобств.
На все просьбы пленников развязать их, здоровяки отвечали невразумительно, а то и просто рычали и продолжали идти дальше.
Связанными в неудобном положении быть и так-то не очень комфортно, а тут ещё и холод зверский. Всё тело начало неметь и коченеть.
Глеб крикнул:
– Эй, вы! Холодно ведь!
Пришельцы пошушукались между собой и накинули на пленников звериные шкуры.
– Спасибо, – буркнул Жигалов.
Путь по сугробам продолжился. Насколько было видно из неудобного положения головой вниз, окружающий пейзаж не менялся.
– Э, я не понял! – заворчал Вован. – Куда нас тащат?
– В пещерку, на вертел, – хмыкнул Слава.
– Чего?! – округлил глаза медведь. – Ты серьёзно?!
– А что ещё можно сказать по их внешнему виду? – усмехнулся капитан. – Судя по шерсти, они недалеко ушли от неандертальцев.
– Воняют так же! – скривился Костолом.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Ковалёв, – поведай нам, где это ты умудрился нанюхаться неандертальцев?
– Нигде! Просто пахнут они не очень-то приятно!
– Слушай, Вован, – окликнул Глеб, – тебе там ближе – глянь, Ангис не очнулся?
– Нет, – приглушённо отозвалась из рюкзака беса Книга. – Эти Чернокнижники его здорово об дерево припечатали!
– Ты случайно не знаешь, кто наши похитители? – осведомился Феномен.
– Случайно не знаю, но рассказать могу. Правда, мне моя версия здорово не нравится – как выразился наш Винни Пух, от неё дурно пахнет!