— Да в основном из-за запрещенных артефактов, — грустно ответила секретарь. — Бывает за нарушение порядка во время практики. И как у вас за неподобающее моральному облику адепта поведение.
Я шокировано уставилась на секретаря. За собой, несмотря на мое весьма неприличное поведение, я разврата не замечала! Ни с кем не целовалась, на коленках у парней не сидела и даже одевалась прилично, все по форме академии. О реальном разврате я вообще молчу!
Мое недовольное сопение секретарь проигнорировала и продолжила:
— Магистр Ильгиз вообще самый строгий из деканов. Он не терпит нарушителей и в отличии от других деканов дает только один шанс на исправление. Другие-то беседы ведут, наказание подбирают, а он сразу на совет отправляет, — сказала она. Потом замерла и потрясенно уставилась на меня.
Я смотрела на нее насупившись и недовольно. Она меня развратной назвала!
Обидно же!
— Так это правда? — осмотрелась, отметив открытую дверь в коридор, а потом очень тихо вопросила она, взирая на меня большущими глазами.
Так как я приблизилась к столу, когда речь пошла об отчислении, а весь вид секретаря говорил о секретности темы, согнулась и тоже тихо переспросила:
— Что?
— Да, не может быть! — неверующе покачала она головой.
А я вопросительно выгнула бровь и уставилась на секретаря ректора.
Женщина еще пару раз покачала головой, а потом все же не выдержала и подавшись вперед тихо спросила:
— Вы встречайтесь, да?
— С кем? — спросила очень серьезно и тоже шепотом.
— С лордом Ильгизом, — ответила она.
— Да, — сказала совершенно не понимая, с чего такой глупый вопрос.
Мой ответ вызвал у секретаря какие-то странные эмоции, выразившиеся в глазах и мимике, но опознать я их не смогла.
— Когда? — выдохнула она еще один странный вопрос.
— Да каждый день! — ответила непонятливой.
Секретарь одарила меня еще одним непонятным взглядом, потом оценивающе прошлась по мне и задала следующий вопрос:
— Давно?
После этого вопроса я заподозрила что-то неладное, но все же честно ответила:
— Так с первого дня, как здесь в академии появилась.
— И как? — выдохнула еще один непонятный вопрос секретарь ректора.
— Что как? — уточнила я.
— Ну как он? — делая какие-то странные большущие глаза спросила она.
Думаю, эти огромные глаза должны были обозначать подтекст, но я ничего не понимала. Поэтому ответила недовольно, припоминая, как выглядел магистр, когда мы с ректором покидали кабинет:
— Все у него в порядке.
А потом призадумалась, вспомнила о подпаленном учебном кабинете и добавила:
— Вроде.
— Ну да, лорд Ильгиз молод, красив, богат и раз у него все в порядке, не удивительно, что пользуется спросом у женщин. А учитывая ваши отношения стало понятно, почему он теперь на территории академии живет и любовниц не водит.
— Кхым, — послышался недовольный кашель за спиной.
Я очень медленно, потому что еще пыталась осознать слова секретаря, повернулась и увидела в дверях недовольного и даже злого магистра.
Взгляд метнулся на секретаря. Она сидела пунцовая, взирая на объект обсуждения и видимо, как и я, рассуждая, сколько же ему удалось услышать.
— Леди Лодз, — начал магистр угрожающе. — Воздержитесь от умозаключений и тем более высказываний касающихся меня, иначе…
Что будет иначе, магистр не сказал, хоть мы и смотрели на него в ожидании.
А через пол минуты лорд Ильгиз взял себя в руки, вернул на лицо привычное выражение вежливого безразличия и спросил:
— Адептка Кира, почему вы еще здесь?
— Жду, пока ректор Эльман освободится, — ответила, а потом вспомнила последние высказывания секретаря и покраснела. Я была смущена и растеряна. Знать столько о лорде Ильгизе мне не хотелось. Более того, сидя на диванчике, на которую молча указал магистр я прокручивала в голове наш с секретарем диалог и начинала понимать, что она имела ввиду.
Бросила взгляд на секретаря, поймала ее лукавую улыбку, покраснела вмиг. Осторожно повернулась к магистру и выдохнула. Марлон сидел, внимательно изучая принесенные с собой листы и на наши переглядывания внимания не обращал. Потому повернулась к секретарю и попыталась исправить сотворенную глупость.