Как же все сложно!
Вот если бы мы могли все сесть и откровенно поделится тайнами, оставляя позади все: недоверие, страх, ложь и одиночество. Да-да, одиночество, потому что пока моя тайна при мне я могу рассчитывать только на себя.
(Итан)
Мы с отцом сидели, сверля друг друга упрямым взглядом.
Зайдя, я поздоровался и присел, ожидая слов отца. Тот в свою очередь ждал меня. Разговор предстоял неприятный, потому никто не спешил его начинать. Однако когда-то же придется это сделать.
— Ты хочешь что-то мне сказать? — небрежно откидываясь на спинку кресла спросил.
— Возможно, — ответил, дублируя меня отец. Взгляд у него был внимательным с прищуром, словно оценивал меня сейчас.
— Новость хорошая?
— Не думаю, — сразу же услышал ответ. Плохих новостей мне абсолютно не хотелось слышать, итак, всю неделю от последних мучаюсь.
— Я пойду тогда? — поднялся, четко осознавая, что глупее разговора в жизни не слышал.
— Если сказал, все что хотел сказать… — протянул отец, насмешливо изогнув левую бровь.
Тяжело вздохнул. Все равно нужно поговорить. Этот своеобразный бойкот кончиться плохо. Да и в ссоре мы с отцом до этого никогда не были. Наверное, оттого странно как-то себя чувствую, словно виноват, хотя ничего предосудительного не совершал.
— Ты не отправишь Киру под домашний арест, — проговорил ровно. Именно что проговорил. Спрашивать или просить не собирался. После основательного раздумывания над ситуацией отчетливо понял, что подобного исхода допустить нельзя. Кира сильный маг, достаточно сильный, чтобы разрушать мощнейшие щиты установленные на тренировочных полигонах академии. К слову, их устанавливали магистры, совместными усилиями. Подобной силы щитов нигде более нет, следовательно куда бы не отправили Киру, там она будет представлять опасность и главнее то, что без защиты академии будет в опасности сама. Допустить подобное — значит обречь на лишение магии или казнь. Первое от второго мало чем отличалось, так что я был намерен защищать Киру до последнего.
— Не отправлю, — серьезно ответил отец, чем вызвал у меня неимоверное удивление.
Мое, полное удивления «почему», слетело с губ в ту же секунду.
— Смысла в этом не вижу, — пожал плечами отец, наблюдая за тем, как я вновь присаживаюсь в кресло. Мое второе «почему» не прозвучало, но достаточно ярко отразилось во взгляде, отчего отец тяжело вздохнул и пояснил: — Цель ее отправки под домашний арест — прекратить ваше общение. Цель уже достигнута, следовательно лишних действий не требуется.
Невольно поджал губы. Отец прав, мы с Кирой перестали общаться.
Раньше она была увлечена попытками вылететь из академии и мне казалось, что именно поэтому не замечает никого и ничего вокруг, в том числе меня. Но я был неправ! Она была не столь увлечена целью покинуть академию, как казалось. А казалось, что эта самая желанная цель в ее жизни. Но то было ленивой игрой.
Теперь же она была увлечена! Увлечена настолько, что погрузилась в изучение своей магии практически перестав с кем-либо разговаривать. Настолько, что отвечала на сложные вопросы и решала поставленные преподавателями сложные расчеты, не отрываясь от чтения выданных магистром Ильгизом книг. Преподаватели, как и мы с друзьями, удивленно взирали на столь разительные изменения в ее поведении, но при этом с удовольствием пользовались ситуацией, задавая вопросы, чтобы каждый раз поражаться ее знаниям.
После пар она неизменно следовала в кабинет магистра Ильгиза. Чем они занимаются в его кабинете или практическом зале Кира не говорила, но возвращалась всегда в приподнятом настроении и довольная собой, чтобы сразу же приступить к изучению нового научного трактата или других книг.
Теперь она была увлечена, причем настолько что забывала про еду, академию и даже друзей. В том числе и про меня. С того злополучного вечера, неделю назад, она меня игнорирует. Именно об этом сейчас говорит отец, благо хоть без издевки и превосходства. Хотя наличие первого было бы нормальным.
— Рад, что так получилось?
— Скорее нет, чем да, — ответил он. — Пойми сынок, меня с каждым днем эта ситуация тревожит все сильнее. Лорд Агилле в последнем докладе изложил, что удалось отследить ее перемещение только до Грида.
— Пол дня пути на железнодорожном транспорте, — сказал, машинально прикинув расстояние.
— Ровно тринадцать часов оттуда до Рейта. Билета для багажа не приобретала. Место сидячее. Это все, что удалось выяснить за неделю Отделу особо тяжких преступлений, который в полном составе занимается только этим делом. Теперь понимаешь, что меня тревожит?