— Как показатели? — слышалось тоже.
— Нормально, как и раньше! Чего спрашиваешь?
— Кажись очнулась!
— Очнулась! — услышала возглас и топот ног.
Посмотрела влево и обнаружила вторую пару выпученных глаз.
— Чего вам? — грубо спросила. Если честно их взгляды меня пугали. Мурашки забегали по коже.
— Аааа, она в сознании! — начал визжать второй.
— А ты её хоронить хотел. Давай лучше кокон откроем! Спросим её, что с ней произошло. И ректору сообщи сразу.
Они начали надомной руками водить и вскоре плёнка исчезла.
— Ну как ты, деточка, себя чувствуешь? — спросил первый.
— Нормально! — ответила и поняла, что в горле пересохло. — Только пить хочется.
— Конечно хочется. Если бы я повалялся пять суток, тоже пить захотел бы.
— Ты Руфус не отвлекайся и не язви! Лучше скажи, воды ей давать или нет? — разумным оказался второй. Хоть и показался вначале немного глуповатым.
— Бертрам, а как ты думаешь стоит ей воды давать? Мы с тобой пять суток без понятия что с ней, а ты ей воды дать хочешь. А вдруг ей от воды худо будет?
— Не будет! — прохрипела я.
— Откуда знаешь? — задал он резонный вопрос. Я скривилась. Не знала я ответа на этот вопрос. Но пить хотелось сильно! И есть! И встать. А ещё свежего воздуха! И снять это платье, которое жмёт! Стоп! А почему на мне платье? Да ещё такое… бальное!
И тут до меня дошло сказанное.
— Сколько я здесь лежу? — прохрипела в панике.
— Пять суток, — с гордостью ответил первый.
— А додуматься за пять суток мне платье ослабить, слабо было? В нём же дышать невозможно! — паника перешла в возмущение.
— Деточка, тебя сюда в таком состоянии доставили, что лишний раз шевелить опасно было.
— Доставили? Откуда?
— С бального зала. Ты помнишь, что с тобой было?
— Дышать тяжело! Какое там помнить! — начала ёрзать, но тело не слушалось. Я была настолько слаба, что даже руками шевелить удавалось с трудом. Паника пришла с новой силой. Кажется, даже слёзы на глаза навернулись.
— Открой окно, — сказал первый второму. — Не молчи. Говори всё что чувствуешь деточка! У тебя что-то болит?
— Дышать больно! Давит всё, — просипела, ели сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.
И тут, не поняла откуда, первый достал кинжал.
Слёзы, сопли и даже дыхание перехватило. Сейчас меня убивать будут!
Только успел мужчина замахнуться, как, словно гром прозвучали слова:
— Что здесь происходит! — голос был знакомый. Первый замер, второй заговорил.
— Представляйте, она очнулась сама. Сознание чистое и, на первый взгляд, повреждений мозга нет.
— И вы решили её убить? — опять послышался тот же злой, поставленный голос.
— Это чтобы не мучалась, — усмехнулся первый. — Она сама попросила!
— Я же говорил, что она преступница! — услышала ещё один голос. Жаль, что голову даже поворачивать тяжело, а уж поднять и посмотреть на этого умника… и заклинанием пришибить. Преступница! Сам такой!
— Кира, почему? — а злой голос уже перестал быть злым. Теперь он стал какой-то обеспокоенный. А через мгновение, ещё и лицо обрел. Итан.
Как я его сразу не узнала?
— Платье! — прохрипела, собравшись с силами.
— Итан, ты же видишь, как она мучается? Позволь остановить агонию! — первый алчно улыбаясь поглядывал на меня. Мне стало страшно! А вдруг Итан, разрешит меня убить. Он же не видит его взгляда.
— Нет! — твёрдо ответил Итан. — Вы выяснили, что с ней?
— Сейчас ей тяжело дышать, потому что платье давит, — сказал второй.
Я постаралась кивнуть. Лицо Итана посветлело, и он выхватил кинжал у первого. Тот, кстати, заворчал.
— Такую игру обломал Бертрам!
— Не время для твоих шуток. Она же мучается! — возмутился первый.
— Я так и сказал!
— Руфус!
— Её жизни ничего не угрожает, Бертрам.
Пока они спорили, Итан кромсал моё платье. Я очень боялась, что меня поранят, но обошлось. Платье было порезано, дышать стало легче, а вот взгляд Итана стал очень странным. Необычным каким-то.
Я проследила за его взглядом и поняла, на что он смотрит.
— Как тебе не стыдно! — прохрипела, задыхаясь от возмущения.
Чьи-то глаза полыхнули осознанием и чем-то ещё, а потом я увидела картину «Итан снимает пиджак».
— Прости, — сказал он, накрывая меня пиджаком.
Мой щёки горели от возмущения и стыда! А он говорит «прости»! Не прощу… пока не отомщу! Но… если подумать… он мне сейчас очень помог… Ладно, месть будет маленькой!