Насильник всегда применяет власть и контроль, подчиняя себе другую личность на физическом, сексуальном и эмоциональном уровне.
Насильники (а также люди, оправдывающие сексуальное насилие) нередко прибегают к такому саморазоблачительному сравнению:
«Представьте себе, что вы очень голодны, а вокруг разгуливают аппетитные бифштексы». Первое, что бросается в глаза, — окружающие люди со всем их внутренним миром, мыслями, чувствами, желаниями и нежеланиями сводятся к телам, которые представляются не более чем кусками мяса. Второе — абсолютная власть над этими «кусками мяса»: они доступны и пассивны, достаточно протянуть руку и взять. Вот комфортная для насильника картина мира!
Однако на самом деле мы не властны до такой степени даже над едой: она не лежит повсюду в открытом доступе; чтобы насытиться, надо сначала заработать деньги, потом пойти в магазин и купить продукты. Если использовать «гастрономическую» метафору (при всей ее условности, потому что тело — не вещь, не товар и тем более не пища, если вы не людоед), сексуальное насилие выглядит по-другому: вообразим, что человек ворвался в магазин и начал жадно сгребать еду с полки. Когда продавец попытался остановить его, он повалил его на пол и избил, нанеся тяжелые увечья. Как вы думаете, оправдает ли его суд, если он скажет: «Я просто был голоден»?
2. Сексуальные преступления совершаются только против молодых привлекательных женщин.
Стоял конец сентября, но Зинаида Ефимовна не спешила покидать дачу: выйдя на пенсию, она полюбила свежий воздух, работу с растениями, близость природы. Дочь и зять уговаривали: «Пора уезжать! Неужели не страшно оставаться в поселке одной?» Но Зинаида Ефимовна не соглашалась. Чего бояться? Дом у нее крепкий, замки на дверях прочные. Кроме того, дачный поселок не совсем обезлюдел: от соседей через дорогу доносится размеренное «тюк-тюк» — бригада строителей торопится закончить отделку дома до наступления холодов.
В то утро накрапывал дождь. Зинаида Ефимовна вышла в огород в соответствующем наряде: зеленый дождевик поверх тренировочного костюма пятьдесят четвертого размера делал ее похожей на очень крупного гнома… А, кому какая разница! Забота о внешности давно уже вышла из списка ее приоритетов… Движение по ту сторону забора приковало ее внимание. За забором стоял мужчина в испачканных краской куртке и штанах — лет тридцати, чернявый, улыбающийся.
— Хозяйка, отвертки не найдется?
— Кажется, валяется где-то среди инструментов, — задумалась Зинаида Ефимовна. — Погодите, сейчас посмотрю.
Войдя в дом, она принялась рыться в ящике с инструментами. Дверь запирать не стала: ведь калитка закрыта… С годами слух Зинаиды Ефимовны стал не слишком острым, поэтому шаги сзади она услышала лишь тогда, когда непрошеный гость приблизился вплотную. С трудом повернувшись, она увидела совсем рядом его лицо, на котором теперь не было улыбки. «Я же не отпирала калитку, значит, он перелез через забор», — успела подумать она…
Придя в себя, Зинаида Ефимовна немедленно позвонила дочери. Та приехала вместе с мужем. Благодаря их четким действиям полиции удалось быстро схватить преступника. Пожилой женщине оказали медицинскую и психологическую помощь.
Случай Зинаиды Ефимовны — не исключительный: 10,1 % переживших сексуальное насилие составляют дети младше 12 лет и женщины старше 40, которые, например, отправились в лес за грибами или зимним вечером вышли во двор вынести мусор, причем были соответственно одеты[1]…
Ведущую роль играет не красота и сексуальность, а беззащитность человека, выбранного насильником.
Это правило касается и инвалидов из психоневрологических интернатов, нередко испытывающих «интерес» к себе со стороны санитаров… Неужели кто-то скажет, что они «просто были красивы и соблазнительны»?
3. Женщины хотят, чтобы их изнасиловали, и ведут себя соответственно. Вся вина ложится на них. «Она сама хотела» — извечное оправдание насилия. Что только не приводится в доказательство этой сомнительной истины! «Она надела мини-юбку», «она слишком сильно накрасилась», «она призывно на меня посмотрела», «у нее было лицо женщины, которой не хватает секса», — неистощима фантазия тех, кто пытается доказать, будто они были всего лишь послушными орудиями чужой воли.