— Я не хотел управлять, детка, — он поднял руки в примирительном жесте, — просто сделать приятный подарок.
— Откупиться? — с презрением бросила я, и отец переменился в лице.
Ему было больно. Но от угрызений совести мне удалось отмахнуться. Никто не знает, какую боль испытала я, так какая разница, что там он чувствует?
— Ты даже не спросил, каково мне приходилось в лечебнице все это время, — укорила его я.
Отец удивленно взглянул на меня, затем поднялся, отошел к бару, установленному в углу между книжных полок, наполнил два стакана виски «на два пальца» и, держа их, вернулся обратно. Я молча приняла предложенный напиток.
— Я знал, что у тебя все хорошо, — пожал отец плечами, снова усаживаясь в кресло. — Каждый месяц мне приходил счет из лечебницы с перечнем услуг, которые тебе оказывались. Как думаешь, кто оплачивал твои сеансы иппотерапии, занятия в бассейне, индивидуальное меню? Я старался, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Доктор Монтгомери присылал мне фото твоей спальни, фото сада, где тебе были разрешены прогулки, писал, какие книги и фильмы ты предпочитаешь. Поверь, Дженни, я не скупился на твое содержание.
Я чуть не выронила стакан и поспешила поднести его к губам и сделать глоток.
— А тебе не приходила в голову мысль, хоть раз приехать лично и увидеть и ту спальню, и сад, и… меня?
Отец опустил голову, а когда вновь поднял ее, его взгляд стал виноватым.
— Я не мог. Навалилось очень много работы, «Джорджтаун-кэпитал» разваливался на части, нужно было продавать акции, искать инвестиции и новых партнеров. Я платил сумасшедшие деньги за твое лечение, содержал Сару и девочек. Хорошо, что Джон Чедвик меня поддержал. Единственный, кого до сих пор считаю другом. Надеялся, что ты поймешь. Тем более, Монтгомери писал, что посещения тебе противопоказаны из-за неустойчивой психики.
Я поперхнулась виски и закашлялась.
— Ну хоть «Джим Бим» для тебя оказался слишком крепким, — заметил отец. — Не узнаю свою девочку. Ты спокойно пьешь спиртное. В нашей семье женщины так не делают. А кто научил тебя курить?
— Ты его… — прохрипела я, пытаясь совладать с кашлем, — не знаешь. И вряд ли я хочу… чтобы знал.
— Кто-то из пациентов? — насторожился отец, но тут же сам махнул рукой. — Ладно, не отвечай. Чувствую, Монтгомери баловал тебя и давал слишком много свободы.
— Да уж, — хмыкнула я.
— Как вам это удалось? — пробормотала я, когда загадочный мистер Дружеч усадил меня в электромобиль и тронулся с места, оставляя позади мрачные стены психиатрической лечебницы.
— В нашем мире все продается и все покупается, — ответил он, и только сейчас в его речи стал заметен легкий акцент.
— Вы не шутили, когда говорили, что купите меня?
— Нет, не шутил. Монтгомери и я давние партнеры. Он продает, я покупаю. Цена фиксирована, условия сделки давно проверены временем.
Только теперь до меня стал доходить смысл его слов. Незнакомый мужчина утверждает, что купил меня у главврача. Автомобиль движется по шоссе в неизвестном направлении. Внутри шевельнулось нехорошее предчувствие. Вот так и попадают в рабство.
— Не бойся, — тут же отреагировал Дружеч.
Он оставался спокоен и лишен эмоций, но мои эмоции считывал по-прежнему прекрасно.
— Тогда объясните, зачем я вам понадобилась, и куда мы едем.
— Ты когда-нибудь подбирала кошку со сломанной лапой на улице? — он смотрел на дорогу и даже не повернулся ко мне. — Или сбитую машиной, но еще живую собаку? Ты знаешь, девочка, что такое милосердие?
Я покачала головой. Ничего такого.
— Монтгомери никогда не продает кого-то, если не уверен, что не появятся родственники. Ему не нужны проблемы. Он легко продал тебя, а это значит, что ты никому не интересна в этом мире. Никто не научил тебя справляться с собственной сущностью, предпочтя списать, как сумасшедшую. Я соврал тебе, сказав, что ничего не чувствую. Мне всегда хочется плакать, когда езжу по лечебницам и вижу таких, как ты. Вот, что такое милосердие.
Я нахмурилась, затем усмехнулась.
— И вы думаете, что я в это поверю? В доброго дядю, который решил спасти меня? Я же не вчера родилась! Учтите, спать с вами я не буду! Если это не устраивает, лучше сразу верните обратно.
Мистер Дружеч на секунду оторвал взгляд от дороги. Я почувствовала и прочла в его взгляде жалость.
— Тебе понравится в моем поместье, — произнес он. — Там много зелени и воздуха. И безопасно. Спать со мной не надо. Спать надо только с тем, кого любишь. Но таким, как мы с тобой, лучше не любить. Считай это первым уроком.
Я покосилась на него.
— И где это ваше поместье?
— В Румынии. Можешь взять из бардачка свой новый паспорт. И держись крепче, дальше идет скоростное шоссе, и нам нельзя опоздать на самолет.
Сама не знаю, почему я тогда поверила ему. Может быть, от того, что чувствовала его искренность. А может, потому, что нащупала, наконец-то, дно и поняла, что перестала тонуть. Оставалось лишь хорошенько оттолкнуться…
…Едва я вышла из кабинета отца, как ко мне вихрем в облаке бирюзового платья подлетела Сара.
— Дженни, неужели это правда? Ты остаешься? — возбужденно защебетала она, схватив и сжав мои пальцы.
— Да, — я аккуратно высвободилась из ее хватки и еле поборола желание вытереть руки о штаны.
— Я собираюсь устроить званый вечер в твою честь! — Сара тут же поднесла указательный палец к моим губам, предвосхищая готовое вырваться возражение. — И не спорь. Благотворительный вечер. Будут только наши друзья и несколько знакомых. Передадим средства в фонд помощи детям-сиротам. Познакомлю тебя с парой очаровательных молодых людей. — Она потрясла в воздухе сжатыми кулачками в знак восторга. — Тебе давно пора занять незаслуженно потерянное место в обществе.
Я устало посмотрела на нее. Чрезмерная эйфория, подкрепленная капелькой актерского таланта. Кто-то из нас двоих сейчас походил на не в меру радостную пятилетнюю девочку. И это точно была не я.
— Пожалуй, откажусь. Веселитесь без меня.
— Нет. Нет! — Сара снова схватила мои руки. — Нельзя. Скандал! Будут деловые партнеры отца.
— И мистер Чедвик?
— Обязательно! O! Он друг нашей семьи, — она подозрительно прищурилась. — А почему ты им так заинтересовалась? Он женат, придет с супругой…
— Не в этом смысле! — поспешила заверить ее я. — Просто хочу получше познакомиться.
— Ага, — Сара с пониманием кивнула. — Ну, тогда поедем по магазинам?
— Это еще зачем?
— Как зачем? — растерялась мачеха. — А платье? А украшения? А косметика? Этот вид, — она красноречиво оглядела меня с ног до головы, — не совсем подходит.
Я закатила глаза и вздохнула.
— Хорошо. Куплю себе платье. Сама. Отец дал кредитку.
Сара огорченно потупилась.
— Ты стала другой, Дженни. Холодной. Неужели забыла, как мы вместе ходили по магазинам, когда тебе было четырнадцать? Ты всегда доверяла моему вкусу.
— С тех пор много воды утекло, — я довольно невежливо оттеснила мачеху плечом и направилась в свою спальню, с трудом сдерживая улыбку.
Крупная рыба сама плыла в руки. Черт меня побери, если не прижму на этом вечере Чедвика к стенке! И тогда он сполна ответит мне за мать.
Глава 8. Алиша
Хью ждал меня у кассы на подземной парковке многоэтажного торгового центра. Судя по одежде, он приехал сюда прямиком с работы, хотя по телефону уверял, что абсолютно свободен. Припарковавшись неподалеку, я заглушила мотор и закусила губу. Мне не хотелось делить его ни с кем. Но приходилось — с работой. Взгляд, которым Хью сверлил пол под ногами, задумчиво зажав в зубах сигарету, был знаком до боли. С таким лицом не ждут, когда любимая придет на свидание. С таким лицом…