Рома пробрала - какая уж по счёту? - волна дрожи.
Там, в углу комнаты, стояли в ряд четыре креста.
Раскинувшие в стороны поперечные перекладины, они были сколочены из простых досок, сколочены наспех, да и в землю воткнуты криво. Два креста повыше, а меж ними два пониже.
Ром слышал, что гнилушки в болотах иногда начинают светиться. Но тут вряд ли был такой случай.
Из уголка его съехавшего набок рта повисла нитка слюны. Он не замечал того. Меловая бледность растеклась по щекам, стирая здоровый румянец.
Свечение нарастало, словно диск полной луны выступал из-за покрова туч. Уже обрисовались не только сами кресты, но и невысокие земляные холмики, над которыми они помещались. Два холмика побольше и два поменьше. Всего четыре. Четыре могилы, выкопанные во мраке подвала, где их никто никогда не увидит. Не должен увидеть.
Ром заскулил. Он не хотел на них смотреть. Не хотел оказаться здесь, не хотел знать, кто был захоронен под этими крестами втайне от чужих глаз.
Но он был здесь. И он знал.
Две могилы принадлежали Оливеру Оркриджу и его жене - на её холмике лежал букетик увядших полевых цветов. Теперь Ром разглядел и его. А две другие...
Цветы. Откуда они тут? Понятно, откуда. Кто-то принёс и положил. Цветы завяли, но ещё не высохли, а значит, были сорваны не так уж давно.
Ром заскулил громче.
- Я случайно провалился. Случайно... - прогнусавил он.
Штаны его вновь намокли. По ногам потекло тёплое.
- Я не хотел увидеть это!
Тими обманул его. Он всё же убил их и захоронил в подвале их же собственного дома. Потому Оркриджей никто больше не видел. Никуда они не уезжали... И Он продолжает навещать их.
Страшилки не врали. Но Ром никому о том не расскажет. Ведь скоро здесь появится ещё один криво сколоченный крест над свежим холмиком земли... Мёртвое свечение погрузило комнату в зелёные сумерки. Луна вышла из-за туч. Её круглая морда-череп кровожадно скалилась, тёмные провалы на месте глаз предвкушали расправу над не в меру любопытным мальцом, залезшим туда, куда ему залазить не следовало.
Теперь Ром мог бы в подробностях рассмотреть лежащие на столе предметы, а так же тот, что помещался на каменном кубе. Такого желания у него не возникло.
Слёзы. Бегут по ледяным щекам. Тонюсенькая струйка воздуха со свистом пробивается через сжатое незримой рукой горло. Всхлипы, похожие на жабье кваканье, в пространстве подземной западни.
Он отдал бы всё на свете, лишь бы очутиться сейчас где-нибудь ещё. Где-нибудь подальше.
Ром не мог двинуться с места. По-прежнему не мог. И не надо - он уже пропал. Он слышал скрип шагов, приближающихся снаружи кладовки. Это безумный садовник Уилли крался узнать, кто же залез в его берлогу. В руках у него громадные ржавые ножницы с острыми как пики концами...
На холмиках могил что-то зашевелилось.
Ром смотрел на них, не в силах отвести взгляда.
Что-то шевелилось, но не "на", а "внутри" могил.
Все четыре креста покачнулись. Один из меньших даже упал, выдрав заострённый конец с земляным комлем. Букет цветов скатился со своего холмика. Что-то лезло из подвальной земли. Что-то почуяло близость и бессилие Рома, почуяло и полезло.
Из ямы, оставшейся от упавшего креста, высунулась детская ручонка с короткими грязными пальцами. И принялась отбрасывать землю в сторону, откапываясь.
- Я не хотел!
Убитые много лет назад покидали свои последние пристанища. Они чуяли его, жаждали его крови и свежей плоти.
- Я не хотел! Я не специально! - твердил Ром.
Мысли бежать даже не возникло. Он был обречён.
Холмики могил сотрясались всё сильнее. По их прибитой поверхности расходились трещины. А маленькая ручка старательно откидывала землю, высунувшись уже по плечо.
- Кхе-кхе...
Кто-то хрипло откашлялся за его спиной. Совсем рядом, буквально ему в затылок. Зловонная струя смрада ударила в нос.
Ром не смог бы сказать, что перещёлкнуло у него внутри, но он подпрыгнул как ошпаренный, разом вернув власть над своей головой и ногами. И тут уж он побежал.
Разрывая горло в крике. Забыв про боль в дважды подвёрнутой ступне. Почти ничего не видя, и уж точно не слыша ничего, кроме своего вопля. Слепо размахивая руками по воздуху, он вылетел из "склепа". Перемахнул через порог в сгорбленном прыжке, чудом не расшибив лоб о притолоку. На всём ходу врезался в дощатую стену ближней клетушки, проломил её, едва не увязнув в обломках досок. Но выкарабкался и рванул дальше. На миг подавив вопль, набирая в грудь новую порцию воздуха, он услышал топот неуклюжих, плохо гнущихся ног позади себя. А ещё упорное голодное сопение. О том, чтобы оглянуться, не могло быть и речи!
Наверно, подсознательно он стремился к тому месту, где в полу первого этажа зияла дыра, к месту своего падения в ад. Вместо этого свернул совсем не в ту сторону.
Оставшееся за спиной свечение масленой лампы помогало ориентироваться. Не сразу, но Ром понял, что все клетушки куда-то исчезли. Вместо них оказалась пустая площадка с полками на стенах. На них что-то стояло, что-то тёмное. Это был другая часть подвала! Он осознал совершённую ошибку, лишь когда очутился перед лестницей из полудюжины сбитых каменных ступеней. И там находилась дверка. Маленькая, через такую даже он должен был бы проходить наклоняясь, не говоря уж о слугах Оркриджей.
Глаза Рома выпучились ещё больше, хотя казалось, больше уже некуда. Он единым махом взмыл по ступеням и, не сбавляя разбега, лишь прорычав нечто нечеловеческое впечатался плечом в створку двери.