Мать убьёт меня за рубаху с башмаками. А отец ещё добавит.
Но он был жив. И даже ещё беспокоился о такой глупости, как рубашка. Тими лежал на полу у начала лестницы, сжавшись в комок, закрыв лицо от когтей. Стоная и боясь пошевелиться. Вдруг этот монстр продолжает следить за ним. Ждёт, когда он вновь побежит, поверив в своё спасение. Вот тогда он снова прыгнет из засады. И продолжит издеваться над "мышкой".
Тими лежал долго. Кот не появлялся.
А потом дикий хохот, взорвавший тишину пустых комнат, заставил его вскочить как ошпаренного. Тими заозирался... Но последние отзвуки хохота отзвучали, и в особняке не раздавалось более ни звука. Кругом темень. В которой... Нет, блеска кровавого глаза нигде не видно. Просто темень. Но кто-то же в ней хохотал...
- Ааанна! Рооом!
Беззвучье брошенного дома поглотило его крик.
Он держался за периллы лестницы, напряжённый как струна, ожидая нападения в любой момент. Снова прислушался. Тихо и нет никого, кроме сотен таящихся повсюду теней. Если этот безумный хохот где и прозвучал, то лишь у него в голове.
Сколько Тими ни пялил глаза вглубь Залы, ничего он там не видел, кроме нечётких контуров уже непонятно чего. В дверном проёме различалось начало нескончаемой вереницы пройденных им комнат. И некая сила словно тянула его пройтись по ним ещё раз. А потом ещё раз, и ещё раз... А кошак мог скрываться где угодно. Уж он-то видел в темноте как днём. Червивая вонючая уродина!
- Я не боюсь тебя! - крикнул Тими, сжав кулаки. - Если ты попадёшься мне ещё раз, я так тебе надаю, что мало не покажется!
Никто не шелохнулся во тьме, ни одна тень. Он повернулся спиной к Большой Зале и вновь начал подниматься по скрипучим ступеням. Медленно. Наверх. Ведь он должен...
Тогда же снаружи дома раздался звонкий девичий визг.
- Анна! Я иду!
Тими кинулся через Залу к окну. Доски пола протяжно стонами под его босыми ступнями. Их топот слышал весь особняк. Плевать! Его друзья выбрались, и он не останется здесь ни на минуту.
Он запрыгнул на подоконник, удерживаясь на нём пальцами и рук и ног. Потом чуть было опять не застрял, протискиваясь через узкую щель. Но чуть, как известно, не считается. Тими дёрнулся, выдрав из рубахи очередной клок. Впрочем, та и так годилась лишь на тряпки. Спрыгнув с подоконника, он упал на мягкую траву. До чего же она была приятна на ощупь!
Впереди меж тёмной колоннады деревьев мелькало знакомое платьице с белой оторочкой по подолу. Ни разу не оглянувшись на остающийся позади дом, Тими устремился за ним вдогонку.
Догорающая багряность заката ещё тлела у кромки горизонта, но прочее небо делалось всё более пепельным. На нём готовились проглянуть первые звёзды. Облака налились свинцовой гущей вместо алой нежности распустившейся по утру розы. Теперь они не казались лёгкими кораблями, бороздящими простор синего океана, уподобившись скорее воспарившим ввысь скальным глыбам. Ещё порхали, ломя мошкару, припозднившиеся пташки. Ветер играл среди деревьев парка, срывая первые жёлтые листы с тополей. Хотя, это уж чистой воды вздор.
Нихрена уж не было видно вокруг, даже отсюда с самой верхотуры.
- А всё равно красиво, - протянул неряшливый бродяга с длинными сальными космами и вымазанным в саже лицом. Дырки от ожогов на его щеках походили на маленькие жуткие улыбки. Ветер качал верхушки тополей, но не всколыхнул ни волоска на его голове.
Бродяга сидел на подоконнике чердачного окна, что выпало два года назад во время того памятного урагана. Сидел, свесив стоптанные сапоги на усыпанную мусором и начинающую зарастать мхом черепичную крышу. Колючая щетина топорщилась на костистом подбородке, что постоянно двигался, словно его обладатель что-то безостановочно жевал. Запавшие водянистые глаза переместились с блекнущего заката на прогалину парка внизу под его наблюдательным постом. Когда-то на той прогалине среди бесхозно разросшихся ныне яблонь и слив была поляна для обедов на свежем воздухе. Чуть раньше на ней столкнулись этих трое малолетних оболтусов, что залезли в дом. Прыгали, обнимались и одновременно плакали как ненормальные. Потом, держась за руки, убежали в сторону города.
- Хе-хе! Весело было, морда. Так и сдохнуть можно от хохота! - загоготал мужчина, скосившись на устроившего рядом кота. Тот грыз свежепойманного голубя. - Да... Теперь опять скука-смертная будет. Пока ещё другие осмелятся явиться. Может, мы чуток и перестарались на этот раз, а?
Кот разбрасывал перья и не обращал на него внимания.
- Не хватит ли жрать? Я вроде с тобой говорю. - Он погрозил зверюге заржавелыми садовыми ножницами, что держал в руке. - Но ты хоть это можешь... Ешь, мой хороший. Если бы и ты перестал меня слушать, я бы тут совсем свихнулся. Ууу, морда!
Уилли воткнул ножницы в подоконник и наклонился погладить своего единственного друга по облезлой шерсти. Кот, не отвлекаясь от трапезы, выгнул хребет дугой и довольно заурчал.
А закат между тем дотлел. Заброшенный особняк, взирающий на округу с вершины своего холма заколоченными глазницами окон, укрылся покрывалом ночи. Уснул до следующего дня. Ведь не только людям, но и старым зданиям требуется отдых. Особенно, если их покой будет так бессовестно нарушаться.
<p>
Конец</p>
<p>
</p>
<p>
</p>