И в отличие от паука в старой паутине она двигалась.
Теперь Тими не отрывал глаз от портрета. Он следил, как гигантская мокрица забралась под холст, пошатнув тяжёлую раму. Выпирающий бугорок пополз от края картины к другому её краю - сначала над кудрями мальчишки, сидящего на правом колене отца, потом у усатого дядьки вздулось плечо, затем образовался "нарост" на груди. "Нарост" чуть постоял на месте, прежде чем переместиться в голову мальчишки слева и окончательно заметь на его левой щеке, как раз под различающей близнецов родинкой. Только тут Тими разглядел, что этих бугорков на холсте ни один, а три... нет, пять, а вернее - семь или даже восемь штук! Да под картиной сидела целая куча мокриц! Там, должно быть, сгнила вся обивка стены, вместе с досками. Мокрицы копошились в этой влажной трухе. Жрали её... А он только что водил по ним рукой!
Натужно сглатывая, Тими попятился от портретов, которые ему совершенно перехотелось рассматривать. Уж лучше гладить волчьи головы.
- Ты как? - спросил он, подходя к камину. Быстро облизнул губы и запретил себе оглядываться на картины.
- Я? Вроде чуток пообвыкся. - Голос приятеля дрожал, а спутанный вихор на лбу прилизался от пота. - Я тут дотронулся до его клыков. Мне показалось, что зубы... что они мокрые. Будто он только что лакал воду. Представляешь?
- Да ладно тебе! - с преувеличенной весёлостью отмахнулся Тими. - Это у тебя ладони вспотели и всё.
Привстав на носках, он сам коснулся клыков крайней волчьей головы, даже засунул ладонь в раскрытую пасть. Кожа на подушечках его пальцев явственно ощутила влагу. И ещё во рту зверя помещался мягкий язык.
Тими так быстро отдёрнул руку, что Ром отскочил от него с вскриком.
- Т-ты это брось!
- Спокойно... - прохрипел Тими. - Я просто хотел немного припугнуть тебя.
- Тупица ты, Тими! Я же чуть в штаны не наложил!
Будешь знать, как других пугать.
Язык... Это не могло быть взаправду. Он бы давно сгнил. Почудилось. Ром смутил его своими глупыми словами, что клыки у чучела мокрые. Вот и чудится всякое.
Совать руку во второй раз Тими не стал бы и за всё золото мира. Стеклянный глаз, мутно поблескивая, взирал на них сверху. Оскаленная пасть волка словно бы насмехалась.
Они оба с радостью оставили всякие головы и картины. Здесь без того имелось на что посмотреть. Их шаги разносились по пустым комнатам приглушённым эхом. Никто не мог их услышать, но говорили они шёпотом.
- Пусть Анна мечтает жить в таком доме, но не я. Тут ведь и заблудиться недолго! - признался Ром со всей серьёзностью.
- И я про то, - согласился Тими.
Они заглянули под несколько простыней (но не тронули те, к которым крепилась паутина, хотя её хозяин, похоже, впрямь давно сдох). Нашлись там лишь столы и стулья.
- Может, пойдём уже? - Ром всё чаще косился на светлый проём в окне.
- Ага. Только ещё глянем, что вон в том большом шкафу. Может в ящиках что-то забыли. - Тими двинулся к настоящему гиганту, покоящемуся возле камина.
Ром без охоты поплёлся за ним:
- Я бы не стал ничего отсюда брать. Мало ли.
- Эй, вы чего нашли? - окрикнула их Анна.
Они дружно вздрогнули от её вроде бы и негромкого голоса.
- Один хлам! - ответил Тими.
- Конечно. Всё, что было ценного внизу, давно растащили. Надо идти на второй этаж.
- Не дури, - одёрнул её Тими. - Никто из нас наверх не пойдёт. Мы же договорились.
- Ну, вы мальчишки и трусы! Как хотите, а я пошла.
Забыв о всяких ящиках, они уставились на эту... и так понятно кого!
- Иди-иди, - поддакнул Ром. - Если провалишься и раздерёшь себе ногу - нас даже не зови, не придём. А вот Уилли, может, услышит и придёт. Говорят, его призрак до сих пор ходит по дому.
Тими пихнул приятеля локтём в бок. Ром прикрыл слишком говорливый рот и поморщился от запоздалого сожаления.
- Трусы! Трусы! И ты Ром - самый трусливый на всём свете! - затараторила Анна. В её голосе проступила мокрость. - Торчите здесь, сколько хотите, а я пойду! И потом все расскажу, какие вы трусы!
- Вот и иди! - не удержаться, как не пытался Ром.
- Вот и пойду!
- Анна... - Тими никто не слушал.
Эта девчонка действительно побежала по отчаянно заскрипевшими под ней ступенями, зло стуча палкой по витым столбикам перил. Будучи уже наверху, Анна всё продолжала что-то кричать им. Её голос быстро удалился и затих, словно она перебралась не на другой этаж, а в другой дом. Ни одна доска больше не скрипнула над запрокинутыми головами приятелей.
Некоторое время они постояли в молчание.
- Ну и дура.
- Это да, - не стал спорить Тими, повторно ткнув Рома в мягкий бок. - Но и ты хорош!.. Надо её вернуть, пока она чего не учудила. Идём.
Ром отстранился, поглаживая бок и насупив брови.
- Я сказал, что не пойду наверх, и не пойду! Мне вообще домой пора.
- Ты что, в самом деле, струсил?
- Сам ты... - всё более горячась, засопел Ром. - Эй, гляди - там чей-то кот ходит!
- Чего? - не понял Тими. Он проследил за взглядом приятеля. Тот уставился на пустой проём двери, ведущей в соседнюю с Залой комнату. - От города далеко, никакие коты сюда не полезут. Если только дикие.
- Может он и диким. Тощий был и облезлый.
- Я иду за Анной. А ты ступай своих облезлых котов лови!