Никому не позволяй обежать себя. Пусть они зарубят на носу, что связываться с тобой им выйдет себе дороже, - говорила мама.
Оказавшись внутри комнаты, Анна мгновенно забыла обо всём на свете: про заплутавших где-то приятелей и про свой испуг.
Мама всё же не обманывала её - конечно, нет!
Она прошла в бывшую хозяйскую спальню. Женское чутьё безошибочно привело её сюда. Центром комнаты была огромная кровать - никогда прежде Анне не видела таких кроватей. Широченная, со столбиками по углам, до сих пор держащими шатёр-балдахин. За ним вроде угадывались холмики подушек, но ткань слишком посерела от времени, чтобы утверждать наверняка.
Да здесь могли бы спать разом пять человек!
Она поняла, что не простит себе, если не приляжет на эту кровать. Даже если та вся истлела насквозь. Но это вряд ли - в спальне было вполне сухо и потолок не протекал.
Только сначала...
Не глядя на тумбы и комоды, она проскользнула по отлично сохранившемуся паласу - обойдя несколько лежащих на нём чулков, превратившихся в пыльные комки, - к противоположной от кровати стене, где под уже не оборвавшейся портьерой угадывалась ещё одна дверка. Раскрылась та от лёгкого толчка. Не просевшая и не запертая на ключ, эта дверь ждала, когда её откроют. Может, когда её откроет именно она, Анна.
Личный будуар сеньоры Оркридж.
Небольшая, даже крошечная, но от того казавшаяся только уютнее комнатка. Дорогущее овальное зеркало в полный рост, в котором отразился смутный силуэт девочки, почти молодой девушки. Из-за пыли его едва можно было разглядеть, но вот, если стереть пыль... У них дома было совсем маленькое, с ладошку, зеркальце, свадебный подарок отца маме. И то треснуло, когда мама его вроде как случайно уронила. Анна увидела своё лицо в протёртой ладонью полосе. Пригладила выбившиеся из косы волосы, потом высунула язык и улыбнулась сама себе.
На столике со множеством полочек и ящичков стояло ещё одно зеркало, круглое. По обе стороны от него - подсвечники на три свечи каждый. Сидя здесь, сеньора Оркридж прихорашивалась. А в ящичках стола она хранила свои заколки, гребешки и украшения. И ещё душистые воды! Анне чудилось, что она до сих пор ощущает аромат сирени, пробивающийся сквозь запах пыли и плесени, пропитавших весь особняк.
Анна стояла, закусив от волнения губу, не зная, к чему ей броситься в первую очередь. То ли посмотреть, что лежит - вдруг ещё лежит! - в ящичках стола. Или покрутиться перед зеркалом? Ах, как досадно, что света совсем мало и она не рассмотрит себя как следует. Или...
Её дыхание вовсе оборвалось.
Одну из стен будуара образовывали створки скрытого шкафа. Ведь это... это ведь...
Всё ещё не дыша, она взялась за ручки-шарики и дёрнула створки на себя, раскрывая их.
Радостный девичий визг взорвал пустые пространства дома, долгие годы слышавшие лишь монотонное капание воды через дыру на чердаке да тихие воркования голубей на крыше.
Платья! Платья!
Анна хлопала в ладоши и прыгала как сумасшедшая.
Они помещались в шкафу одно к одному на длинной деревянной жердочке, но каждое на своей вешалочке. Сбоку на крючочках висели накидки, шарфы, несколько капотов, чепцы, а также шляпы с лентами и вуалями, под ними внизу на полочке стояли пары башмаков с бляшками и мягкие туфли. Несколько накидок валялись небрежно скинутыми или упавшими. Но сейчас Анна смотрела только на платья.
Их было штук десять, а может и вся дюжина! И любое в сто раз лучше её домотканого сарафана.
Она провела по всколыхнувшимся тканям чуть дрожащей рукой. Пара жёлтых льняных с тонкими кружевами на вороте и манжетах, хотя в основном серые и тёмно-синие из тёплой тщательно выделанной шерсти. Но было одно ярко-красное с узкой юбкой и позолоченной вышивкой из столь мягкой и гладкой материи, которой Анне в жизни трогать не доводилось. Оно радовало глаз, как сочный цветок розы, посреди пустыря с сухой полынью. Такое платье если кто и мог носить, то только королева!
Анна не могла представить в подобном наряде ту женщину на портрете с худым желчным лицом, как ни старалась.
Прошедшие годы нисколько не сказались на платьях, и моль их не попортила. Тому явно помогла лаванда, запах которой пропитал гардероб и теперь, когда шкаф был открыт, разлетался по всей комнатке. Платья, конечно, были сильно велики ей. Но ведь это совсем неважно.
Хватит им пылиться в тесном ящике!
Анна встряхнула шумящей от охватившего её жара головой. Привстав на цыпочки, она потянулась к красному платью.
...Когда сеньор Оркридж уезжал на охоту, сеньора надевала это прекрасное платье и устраивала чаепития с приглашёнными гостями. Гости танцевали, а над особняком кружили стаи голубей. Некоторые птицы садились на подоконник и стучали в стекло клювами, прося зерна и кося круглыми глазёнками...
Анна расправила красное платье на вешалке. Вырез у него был столь глубок, что, наверное, открывал всё до самого пупка!.. Она на миг остолбенела. Да разве такое вообще можно носить? Это же всё равно, что ходить голой у всех на виду! Странное платье сдвинулось в сторону. Рядом с ним на жёрдочке висела... сперва Анна подумала, что это мёртвая змея и с вскриком отдёрнула руку. Но, присмотревшись, она разглядела небольшую кожаную плётку с плетёной рукоятью и расщепляющимся кончиком. К этой вещи Анна не стала бы притрагиваться ни за что на свете.