— Да теперь-то что...
Они забрались в капсулу, прикрыли люк, замерли. Было по-прежнему тихо. Ветер наверху шелестел листьями; доносились глухие странные звуки чужого леса. Шипели подсыхающие дрова; красновато-медные зайчики прыгали по экрану.
— А что это было? — повторила Мету.
— Это был голос, — сказала Леро шепотом.
— Какой голос, здесь? — обернулся Небол. — Ты надышалась этой тухлятины, и у тебя галлюцинации.
— Неб, — отозвался Сагео. — Звук был отчетливый, хотя далеко. Ясно, что это не речь, людей здесь быть не может... Как минимум, не должно. Но я кое-где был, и слышал как переговариваются кое-какие твари. Когда нападают, ночью, в джунглях.
— Но мы ведь их перестреляем? — Корде вцепилась в колено Неболу. — Если они на нас нападут? Не будем же мы тут сидеть две недели?
— Но не будут же они высиживать нас две недели?
— Мету, — Сагео обернулся, — они будут высиживать сколько им надо.
— Но ведь они не разобьют капсулу?
— А какая разница? Мы-то в ней все равно сдохнем.
— Но мы ведь их перестреляем?!
— Перестреляем, Ко, перестреляем. На одном элементе, обычным разрядником, еще как. Штук восемь убьем. А знаешь сколько их может быть?
— А что за твари, Саг? — прошептала в ужасе Леро. — Обезьяны какие-то? А где ты их видел?
Сагео не отвечал. Он наклонился к незакрытому люку и прислушался.
— Может быть, просто какой-нибудь хищник? Одиночка. Решил посмотреть что тут горит. Он же не знает что такое разрядник? Думает, что можно чем-нибудь поживиться? Вернее, кем-нибудь.
— Леро, не беси меня. Глупая девчонка. Хотя надеюсь, что так. Ясно одно — там кто-то есть. Или что-то. И оно может быть очень опасным. До рассвета сидим здесь и никуда не суемся. Вообще, я кретин, что разрешил вам зажигать костер, — он закрыл люк, откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.
— Тогда включи обогрев, — разозлилась Корде и стукнула ладонью в спинку. — Какая разница, правда?
— Включу. Только отстань.
Какое-то время все молчали, потом Мету расплакалась.
— Ну почему это с нами должно было случиться! Ну что за напасть такая! Саг, ну мы ведь включили сигнал! Неужели здесь правда никого нет, чтобы нас кто-нибудь спас?
— Саг, правда... Как же так, чтобы никто не прилетел на сигнал? Это же аварийный сигнал, это же не просто так!
— Корде. Говорю тебе в последний раз. На таких точках на аварийный сигнал не приходят. В Галактике, Ко, много таких мест — где, как бы сказать, живут по своим правилам. Здесь рядом, сто километров в другую сторону, рудник. Если охранный персонал рудника задетектит аварийный сигнал, он по инструкции, Ко, — по инструкции! — обязан на него не реагировать. Он обязан только сообщить куда надо — в патруль, например. И вовсе не факт, что этот патруль ломанется спасать четырех идиотов на туристической капсуле. Это не гражданский сектор. Сколько раз повторять! Дура ты все-таки.
— И что же нам теперь делать, умный? — Корде заплакала, дрожащими пальцами вытерла слезы.
— Что делать — решили. А тебе еще не реветь и заткнуться.
II.
— Два мальчика и три девочки. Девочки — высший класс... Особенно третья. Похоже, самая молодая, — Гуммо повернулся, гоготнул.
— Ногастая... — Камбетэ навел стереомат. — И вообще посмотреть есть на что... И пощупать особенно... Хи-хи-хи.
— Какие волосы! Схватить за такие, загнуть...
— Я первый.
— Я первый.
— Ну-ка, — Хайдег забрал у Камбетэ стереомат, вернул на шлем, всмотрелся. — Первый я. Да, кто бы подумал. Такой товар в такой преисподней. Что им здесь надо? Было? Ладно, дырки не убегут. Что с машиной?
— Обычная туркапсула, — Камбетэ взял у Гуммо стереомат, навел на вскрытый борт. — Они, я понял, хотели переключить аварийку. Вскрыт аварийный блок. Только напрасно. Эти железки рассчитаны на дураков. Упал — «автосос», сидишь, загораешь, ждешь пока заберут. А так... Нужна либо полная схема, либо стенд. Ни того, ни другого у них нет.
— У нас тоже, — Хайдег снова всмотрелся. — Поэтому здесь, скорее всего, ловить нечего.
— А девочки? — Камбетэ хихикнул.
— А не хватит тебе девочек, Кам?
— Тебе про девочек тоже бы помолчать, Хайде...
— Ладно, хорош вам, — перебил Гуммо. — Здесь ловить нечего, это так. И правда, как их сюда занесло? Сектор не для коротких юбочек.
— Это платья, кретин.
— Какая разница? — Гуммо на предельном увеличении разглядывал бедра третьей девушки. — Задрал-содрал, и поехали.
— Только спросить не забудь, как их сюда занесло.
— А что спрашивать? Сам вылупком не был? Сам сюда как попал? В жизни все неприятности от того, что не слушаешь мамочку. Родители говорят, детки не слушают... Нет, только посмотри какая! — Гуммо почмокал и покачал головой. — Сейчас мы возьмем эти ноги... И покажем глупым детишкам, что значит не слушать мамочку.
— У них, похоже, один разрядник, и все.
— И то хорошо, — Хайдег оглядел лес вокруг одинокой точки костра на поляне. — С третьим стволом будет легче, даже с таким. Они уже близко. А что это за ребята — вы хорошо знаете. Вперед.
Они продолжили путь, осторожно пробираясь сквозь длинные колкие листья. Тусклое пятно костра неясно мерцало в тухлом холодном мраке; рядом можно было различить капсулу — отблик костра виднелся в полировке бокового экрана. Лес отражал пламя костра, которое рассыпа́лось по блестящим листьям тускло-бурыми точками.
Земля пошла под уклон; через пару минут Хайдег, Камбетэ и Гуммо спустились к подножью пригорка и снова остановились. Отсюда все было видно детально уже без оптики. Большая поляна, огонь, дымок. У костра вскрытый аварийный комплект — флуоресцент упаковки отражает слабый свет догорающего костра. Невдалеке капсула — все аппараты отключены, борт вскрыт, люки задраены.
— Спрятались, маленькие засранцы...
— Не напрягайся, Кам, — Хайдег поднял ствол вверх. — Это туркапсула, говорят тебе.
Они пробрались к самому краю поляны, притаились между стволами. Здесь внизу слой палых листьев стал таким толстым, что было трудно идти; листья цеплялись колючими кромками за брючины, собирались в гроздья, которые приходилось волочить за собой как гири. Хайдег махнул — Гуммо, высоко поднимая ноги, двинулся в обход направо. Камбетэ, переступая также осторожно и высоко, направился в противоположную сторону.
— На месте, — сообщил Гуммо через пару минут. — Сюда им все равно не свалить. Какой-то овраг, я сам чуть не рухнул.
— На месте, — сообщил Камбетэ еще через пару минут. — Здесь тоже не убегут, хи-хи-хи. Засранцы, не засранцы, но кто у них там пилот? Воткнуть такое ведро на такой пятачок... Я бы не смог.
— Верно, так ты втыкать не умеешь, — гоготнул Гуммо. — Да, барахло еще то. Где они ее раскопали? На какой свалке?
— Угнали, сто процентов. Скатнуться на какой-нибудь нулевой курорт.
— Я на таком ведре к Зоне даже подходить бы не стал, — сказал Хайдег. — На что они надеялись?
— А на что все надеются, на таких ведрах? — отозвался Камбетэ. — Пилот у них не безрукий, но голову на плечах тоже иметь надо. Или неопытный вундеркинд, или просто дурак.
— Ничего, сейчас станет поопытней, — гоготнул Гуммо. — Я готов.
— Я готов.
— Маленькие идиоты, — Хайдег прицелился. — Получайте по своим маленьким идиотским заслугам.
Он выстрелил. Разряд вскрыл блокиратор люка; раздался звонкий удар, сразу увязший в толстой подушке листьев. Крышка отъединилась от плоскости борта. Хайдег ударил еще, в зону крепления, — рассыпались белые искры, крышка вздрогнула и бесшумно упала в листья. Треск растворился в тиши; дым перегретой обшивки, мерцая в свете костра, стал расползаться по сторонам.
В капсуле закричали. Через пять секунд с другой стороны выстрелил Гуммо — треск, зарево искр на листьях, звон блокиратора, крик, прозрачный дымок обшивки. Еще через три секунды вышел разряд из капсулы — характерный звонкий щелчок, приглушенный завесой леса, сполох огня по ветвям — россыпь белеющих искр.
— Ах ты, сука! — заорал Гуммо. — Сука!