— Какой ты, Гуммо, везучий, — он вгляделся вперед, исследуя очередной участок, прицелился, выбрав толстую ветку, торчащую из лесной стены почти на предельном для моста расстоянии. — Только, боюсь, ненадолго.
Он повторил операцию; проскользив на костюмах очередные семьдесят метров, они выбрались на очередной остров-корень, где Хайдег наметил очередной ствол.
Однако в третий раз все вышло не так. Когда трос почти подтянул Хайдега к следующей остановке, произошло непонятное. Справа из-под лесной стены в сторону Хайдега метнулось непонятное тело. Скорость с которой Хайдег скользил по болоту была немалой, и напавшая тварь промахнулась.
Однако в следующую же секунду в локоть Хайдегу впилась длинная зубастая морда. Костюм, в мгновение став непробиваемо жестким, сковал руку металлической хваткой.
— Дьявол! — заорал бешено Хайдег. — Еще этого не хватало! Заряд!.. Итак ничего не осталось!..
Хайдег, Гуммо и аллигатор завязли в тягучей жиже — прочность фиксации для подобной нагрузки была недостаточной, и мост застопорил ход. Тварь, вцепив челюсти в локоть намертво, застыла как каменная. Аллигатор сжимал буро-коричневые, такие же как всё вокруг, зубы все крепче. Хватка становилась сильней и сильней — Хайдег с тревогой отметил как статус ресурса защиты уходит в красную зону, и рядом также разгорается индикатор предела прочности.
— Гуммо! — свободной рукой Хайдегу удалось швырнуть тому карабин. — Гуммо, стреляй! Ноль-три — и топишь гашетку! Ну!
Гуммо смотрел на Хайдега и аллигатора как заколдованный и не двигался.
— Гуммо, кретин! Он сожрет всю защиту! Ты что, идиот, совсем? Стреляй в эту тварь, скорее! Дьявол!.. Я не выдерну карабин! Он под тварью... Да и не могу, ты в курсе? Рефлекс — и у меня вообще ничего не останется!..
Гуммо таращился на аллигатора и не двигался. Хайдег сорвал с такелажа нож, воткнул аллигатору в шею. Разряд треснул по панцирю сиреневой искрой, рассыпался в сизый дым; аллигатор не шелохнулся.
— Этих тварей тут ничем не пробьешь!..
Хайдег ударил еще, стараясь попасть аллигатору в глаз, но свободной рукой добраться до глаз он не мог. Тварь смотрела сквозь Хайдега, и показатель расхода защиты три раза мигнул.
— Гуммо! — заорал Хайдег. — Ты хочешь сдохнуть?
Гуммо медленно взял карабин и оцепенело навел на длинное туловище, застывшее в мерзкой каше бурым бревном.
— Бей в глаз, как раз с твоей стороны... Ноль-три — и в глаз!.. Ну!..
Гуммо направил ствол и долго соображал как зафиксировать квадрат захвата в поле стереомата. Наконец дрожащий палец сжал спуск, и разряд разорвал рептилии голову. Трос сейчас же пошел и вытянул Хайдега с Гуммо на корни.
— Дьявол, сколько заряда сожрал, — процедил Хайдег со злостью, согнутым локтем обтирая с панели стереомата слизь, мясо и кровь. — Если мы перейдем им дорогу, теперь, — он указал на север, — нам жить полчаса.
— Что это за тварь такая? — спросил Гуммо, разглядывая в болоте обрубок шестилапой туши. — И откуда взялась?
— Она здесь живет, кретин. А мы у нее в гостях. Этот еще ерунда — сопляк. Вырос бы — стал метров двенадцать. И весил бы тонны три. Шевели яйцами, у нас времени в ноль.
Посредством моста им удалось преодолеть два километра топи и добраться до новой поляны. Выбравшись на сухое место, Хайдег рухнул на бок и долго лежал, уставившись в покрытые слизью и гнилыми листьями корни крайнего дерева. Гуммо кряхтел и стонал за спиной. Хайдег, наконец, поднялся, осмотрел антураж, подошел к Гуммо, нагнулся, взялся за карабин. Гуммо вцепился в ствол.
— Не отдам! — прохрипел он. — Уйди, сволочь... Не дам...
— Отдыхаешь десять минут, — Хайдег дернул приклад, подцепил карабин к такелажу. — Проклятая геология, — он посмотрел на восток, отрезанный глухой стеной леса. — В учебниках, Гуммо, эта штука называется гексагональной структурой. Камбетэ об этом уже должен был знать. Прости его Космос... Теперь нам или на юго-восток, или туда, — он посмотрел в глубину полосы, которая рассекала лесной массив северо-восточным лучом. — Двинем туда, потому что в болотах, — он указал стволом карабина в юго-восточный прогал, — смерть сто сорок шесть процентов. Там, Гуммо, могут быть такие твари... По сравнению с которыми наш товарищ, — он перевел ствол на запад, назад, — слепой лягушонок.
Чем дальше они уходили на север, тем суше становилась дорога и прозрачнее лес. Хайдег шел постоянно настороже, опасаясь и ожидая как прозрачный квадрат противника в поле стереомата вспыхнет желтым. Спокойно и быстро им удалось пройти только полтора километра — жила породы снова уходила вниз, и незаросшая полоса закончилась, растворившись в лесу без следа.
Они снова погрузились в жижу, идти снова стало труднее. Однако в сравнении с тем что им пришлось натерпеться на юге, внизу, — когда они шли от реки, выбираясь из прибрежных топей, — это было просто прогулкой. Гуммо повеселел, почти не кряхтел, шел резво. Им без проблем удалось пройти еще полтора километра, как вдруг жижа закончилась снова, и они вышли на каменную подошву нагромождения скал.
— Дальше либо туда, — Хайдег поднял ствол в небо, к вершине скалы, — либо туда, — он перевел ствол на север, вдоль мокрой стены, заросшей отвратительными гнилыми лианами, с узлами желто-зеленой слизи на разветвлениях. — Я, Гуммо, туда, — он посмотрел в небо, — а ты — как желаешь.
— И что там, наверху? — Гуммо тоже посмотрел наверх. Панель стереомата отразила тусклый сиреневый отблеск.
— Наверху, Гуммо, просто кусты и дорога по камню. И наверху мы — наверху. Что очень важно, когда у тебя под крышкой, — Хайдег хлопнул ладонью по статус-табло группы питания у Гуммо на ранце, — ноль минус один. Если ты, практик, сначала не подружился с теорией, то критериев истины у тебя уже было достаточно.
Хайдег снова приготовил мост, отошел от скалы как можно дальше и отстрелил фиксатор. Трос улетел наверх; фиксатор, вернув неопределенный ответ, открепился и упал назад. Хайдег перешел на несколько метров в сторону, снова навел мост, снова повернул кольцо. Фиксатор снова не стал крепиться и вернулся назад.
— Дьявол!..
Хайдег озабоченно огляделся. Обнаружив в стене деревьев еще одно удобное место, он отошел туда, долго выбирал участок скалы, зафиксировал цель, повернул кольцо. Трос повис вдоль стены. Хайдег суеверно подергал несколько раз, окрикнул:
— Что там стоишь, кретин? Опять затупил?
Гуммо подковылял, уставился вверх.
— Лезешь первый.
Хайдег подцепил цилиндр моста к такелажу Гуммо, второй фиксатор подцепил к своему, щелкнул кольцом. Мост начал медленно поднимать Гуммо, который повис на тросе набитым мешком, дергая нелепо конечностями. Он выпустил карабин; ствол повис на ремне, поволокся за Гуммо, застревая в лианах, звеня по мокрому камню.
Когда Гуммо поднялся на восемь метров, от скалы отделился обломок, и Гуммо полетел вниз. Хайдег бросился в сторону; нижний трос натянулся и выдернул Гуммо из-под самого камня. Обломок хлестким ударом влепился в тонкий слой перегноя, пробив его до скального основания. Гуммо замер и замычал.
— Не везет — так по жизни, — хмыкнул Хайдег, вздернув Гуммо за клапан воротника. — Или наоборот везет? Ты за эту неделю должен был отбросить копыта раз семь. С тех пор как тобой хотел закусить первый паук. Помнишь?
Он щелкнул кольцом, освобождая фиксатор, дернул трос, пытаясь выдернуть из-под обломка. Спица застряла.
— Вот это уже настоящая задница, — произнес Хайдег медленно.
Огонь статуса фиксатора пульсировал в поле стереомата желтым. Гуммо, шатаясь, вцепился в трос рядом, они дернули, трос отцепился.
— Без комментариев, — Хайдег повертел пустым концом троса. — Такое бывает, — он отключил мост от системы, стянул трос, повесил изгаженный карабин на место. — Вторым рисковать не буду. Что впереди — неизвестно. А у тебя, Гуммо, видишь, какая судьба? Ни себе, ни людям. Вперед.
Он направился вдоль ковра гниющих лиан на север.