Хотя Глеб никогда не пытался притворяться, скрывать истинное отношение – был или безразличен и снисходительно вежлив, или открыто высказывал пренебрежение и насмехался. Но Илана с ослиным упрямством находила оправдания и объяснения такому его отношению и, как ей казалось, вполне убедительные.
Неужели ей настолько сильно хотелось заполучить его, выйти за него замуж, что она была готова закрывать глаза на очевидное? Или дело в её глупости?
После горячего, пока дожидались чая и десертов, родители все вчетвером вышли на улицу, скорее всего, с двойным расчётом, чтобы и самим поговорить, и оставить предполагаемых жениха и невесту наедине.
Жених и невеста. Звучало волнительно и романтично, даже немного волшебно. И почему бы и нет?
Илана ведь согласилась. И Глеб наверняка тоже, иначе и предложения не последовало бы.
Он тоже не остался за столом, поднялся, подошёл к окну. Не к тому, что выходило во двор, а к противоположному, задёрнутому прозрачным золотистым тюлем. Привалился спиной к стене. Сначала посмотрел наружу, не увидел там ничего примечательного помимо обсаженной ровно подстриженными кустами аллеи и развернулся к Илане.
Она тоже поднялась с места, но толком не представляла, куда идти, что делать, поэтому просто стояла возле стула. Точнее до этого самого момента не представляла, но взгляд Глеба ей подсказал – он как будто позвал, пригласил подойти. Поэтому Илана так и сделала, уверенная в его одобрении – подошла, заглянула в лицо.
– Хочешь что-то сказать? – чуть приподняв брови поинтересовался Глеб.
– Да, – кивнула она. – То есть…
Вообще-то она ждала, что он скажет. А иначе – зачем позвал? И даже догадывалась, что. Вполне закономерное и логичное. Но, возможно, ему действительно важно было услышать это от Иланы. Отчего-то. Наверняка нашлось бы разумное объяснение, отчего.
– Я думала, ты пригласишь меня куда-нибудь.
Глеб с любопытством воззрился на неё.
– Куда?
Разговор складывался совсем не так, как она предполагала. Происходящее почему-то напомнило игру-викторину: она – участник, он – ведущий, задающий каверзные вопросы и нарочно сбивающий с толку.
– Я не знаю, – растерянно пробормотала Илана, но тут же подумала, что выглядит недотёпой и мямлей, теряющейся от любой ерунды, а Глеб, вероятно, желает выяснить, насколько она решительная и смелая. Поэтому она взяла себя в руки и продолжила бойко и убеждённо: – Мне кажется, это не так уж и важно. Но нам же надо познакомиться поближе.
– Познакомиться поближе, – повторил он, озадаченно наморщил лоб, уточнил недоумённо, будто действительно не понимал: – Зачем? – Потом чуть наклонил голову к одному плечу, прищурился и, словно испытав внезапное озарение, предположил с пошловатыми интонациями: – Или ты имеешь в виду… постель? Чтобы после свадьбы для мужа не стало сюрпризом, что его прекрасная нежная жена фригидное бревно, у которого то голова болит, то нет настроения, то врач запретил, – выдал саркастично. – Но знаешь…
– Я не об этом! – перебила его Илана.
Совсем не об этом. Она, конечно, не ребёнок и не ханжа, чтобы не думать о сексе. Но и вот так предлагать себя… в качестве проверки… в первую очередь, ещё ни разу даже толком не поговорив, если не считать той лёгкой беседы почти ни о чём в саду на скамейке – ну нет. Хотя всё равно стало немного стыдно и неудобно, что Илана всё-таки задумывалась, как у них будет. Словно это действительно являлось недопустимой глупостью или пошлостью. Но сейчас речь действительно о другом.
– Узнать друг друга получше.
Глеб скривил уголок рта, потом шагнул, сокращая расстояние между ними, вскинул руку, подцепил пальцем её подбородок, приподнял, а потом склонился к самому лицу, уставился в глаза, проговорил шелестящим шёпотом, негромко, но чётко:
– А я и так уже знаю о тебе всё, что мне нужно.
Она услышала – чувственные интонации, вкрадчивый тихий голос – а вот смысл слов, если до неё и дошёл, то определённо не сразу. Потому что разум заволокло туманом, затопило волной неуправляемых ощущений и эмоций. Уж слишком близко находился Глеб. Просто запредельно близко. Так что легко получалось разглядеть самую мельчайшую чёрточку – узор радужки, длинные густые ресницы, едва заметную впадинку на подбородке – и вдохнуть тот самый непередаваемый волнующий запах.