Да как же его понять? То он резкий, раздражительный и колкий, то вдруг вполне нормальный, даже заботливый и милый. Вот и у неё не получалось толком определиться, как его воспринимать, как к нему относиться. Она то надеялась на лучшее, то отчаивалась и злилась. И, похоже, только сильнее привязывалась, хотя и металась между желанием сбежать и остаться, между мыслями, что сделала самую большую глупость, согласившись на брак, убеждением, что вопреки всему дальше непременно наладится, стоит немного потерпеть, и осознанием – она на самом деле рада, что теперь Глеб только её.
Он вёл себя, как полагалось, когда вместе разрезали большой трёхъярусный торт, покрытый белым шоколадным велюром с золотыми искрами, украшенный съедобными жемчужинками и всё теми же кремовыми розами нескольких оттенков, только теперь уже не настоящими, а искусно вылепленными из сахарной мастики. Зато потом беззаботно махнул рукой, заявил:
– Сейчас приду. – И ушёл.
И долго не возвращался. А может, и не собирался возвращаться.
Хорошо, что вся обязательная программа с поздравлениями и показательными выходами молодожёнов уже закончилась, и сейчас гостей гораздо больше занимала еда, болтовня и танцы.
Илане тоже хотелось исчезнуть. Спрятаться подальше от шума и суеты и наконец-то разобраться толком, что она чувствовала и желала. Хотя, наверное, поздно. Раньше надо было думать. Определённо точно – ещё до свадьбы.
Как оказалось, она не гарантировала счастливого будущего. Это совсем не работало – достаточно пожениться, и дальше всё будет хорошо, само по себе, главное, заполучить штамп в паспорт, кольцо на палец и новую фамилию. И теперь ты уже не какая-то там девушка, возлюбленная, подружка, а самая настоящая жена. Которую безусловно любят.
Илана верила, что в семье просто не бывает иначе. Возможно, у кого-то дела и обстояли по-другому – она в курсе, что так тоже случалось – но её же это точно не должно касаться.
К ней подошла Людмила Кирсанова, мягко улыбнувшись, поинтересовалась, поведя по кругу рукой с бокалом:
– Ну и как?
Илана старательно закивала, заверила:
– Всё просто чудесно. Спасибо.
А сама еле справилась с желанием расплакаться и честно высказать, что на самом деле всё просто ужасно. Что это они виноваты со своей нелепой затеей, со своим дурацким бизнесом и договорным браком. Что она их послушала, и вот теперь…
– А где Глеб?
Вот именно! Где их замечательный Глеб?
– Он в дом пошёл. Сказал, что сейчас вернётся. Но, если надо, я схожу за ним, потороплю. – Илана нарочно говорила быстро и много, чтобы не позволить другим словам всё-таки вырваться, и чтобы на самом деле сбежать, потому что потом наверняка с тем же вопросом подойдут остальные. И пусть в первый раз ей удалось не сорваться, сохранить лицо, не факт, что получится опять. Особенно если расспрашивать начнут родители. Или бабушка. – Сейчас ведь фейерверк будет, да?
Его запланировали в самом конце, как яркий финал. А заодно и сигнал, что праздник завершён, пора расходиться.
Кирсанова глянула внимательно, предположила с понимаем и заботой:
– Устала? Уже пора закругляться?
Пожалуй, именно это Илана и хотела сказать, хотя и произнесла неуверенно:
– Я… не знаю. – Не решившись подтвердить прямо.
Но теперь уже Кирсанова закивала, часто и мелко.
– Я думаю, ты права. В конце концов это же именно ваш праздник. И дело не только в торжестве и гостях. Пойду, скажу, что самое время запустить фейерверки.
– А я тогда… пойду позову Глеба, – сообщила Илана.
Если, конечно, ей удастся его отыскать.
Глава 8
В доме его точно не оказалось. Только одна из женщин, которые помогали с банкетом, доложила, что он заходил, но давно уже ушёл, а куда, она даже не представляла – не обратила внимания. И во флигеле его тоже не было.
Вот флигель, полностью отданный в распоряжение Глеба – у него даже имелся отдельный вход с улицы – Илана обошла весь. Ведь теперь он являлся и её домом, поэтому она могла без смущения заглядывать в любой уголок, в любое помещение.
На первом этаже большой холл и кухня, совмещённая со столовой, если вдруг захочется приготовить что-то самим – хотя бы чай или кофе. А на втором – три комнаты, одна из которых определённо спальня. А другая – что-то вроде кабинета или маленькой гостиной, с рабочим столом, уютным диваном и креслами.
Как же Илане захотелось забраться в одно из них, прямо с ногами, вжаться в спинку, подтянуть коленки к груди, обхватить их и больше никуда не ходить. Но тогда и её начнут искать, и опять придётся объясняться и притворятся, а это надоевшее торжество так и не закончится.