— Да, согласен, звучит паршиво. Но другого выхода нет, Ванда. Сорос отпрыск одного из архов, она может учуять меня, если я буду присутствовать рядом, в любом обличии. Поэтому, мы решили, что я буду держать якорь на Аль-Надире и прыгну к вам уже тогда, когда Сорос откроет переход к Вместилищу. А потом уже, вслед за мной, к месту действия Иримэ перекинет и Верховных. Мы сделаем все быстро, у нас было время отработать этот финт ни один раз.
Зашибись новости с полей.
— Хорошо, — киваю я, — а план «Б» у вас есть? Ну, на тот случай, если на месте ее Вместилища вас всех будет ждать какой-нибудь эпический неожиданный сюрприз? Знаете, мне потом не до шуток будет. Мертвой, так тем более, потому как именно это и планирует со мной сотворить моя полоумная мамаша — прикончить меня с особой жестокостью. А я, знаете ли, как-то умирать сегодня не планировала.
От стола, где сидит патлатый, слышится смешок, но я изо всех сил приказываю себе не реагировать на его неуместное веселье.
— Других вариантов нет, Ванда, — тихо и печально выдает Верховная Уна, — мы все рискуем здесь, не только ты одна. На карту поставлены миллионы жизней, и мы обязаны быть сильными.
Я вздыхаю и опускаю голову, но спустя пару мгновений поднимаю взгляд на своих помощников и киваю, приговаривая:
— Только не подведите, прошу вас!
— Что ж, тогда давайте уже сделаем это, — слышу я до боли родной голос, а потом и краем глаза вижу движение там, где сидел полиморф.
Уже через пару секунд он стоит передо мной и протягивает мне свою широкую, длинную ладонь, а я не в силах поднять на него глаза и только невидящим взглядом пялюсь в верхние пуговицы его рабочей формы. И его близость, как таран, просто по щелчку рушит все мои защитные барьеры. Боль, наслаждение, мука, томление, грусть, обида — вот такой термоядерный коктейль приходится выпить мне залпом. Но всем плевать и ему тоже. Я просто обязана быть сильной. Пуленепробиваемая Ванда — вот кто я.
Вздох и я поднимаю на него равнодушные глаза, беру за предложенную руку и киваю.
— Сделаем.
А какой выбор у нас еще есть?
Глава 31
Ванда
Стоит нашим пальцам переплестись, как перед моим взором возникает четкая и яркая картинка. Душ, капли воды струятся по голому женскому телу, спина ее выгнута от нарастающей агонии, сильные загорелые руки фиксируют тонкую фигурку за бедра, а член вколачивается в податливую глубину.
Хаос Первозданный, я настолько ошарашена этим видением, что даже не подумываю вырвать свою руку из его крепкого хвата, а просто продолжаю смотреть на эти похабные кадры, где два тела извиваются под тугими каплями воды. И я понимаю — это он — Килиан Аль-Надир и его любимая невеста Амаль Аль-Аббас предаются безудержному сексу.
Это как удар с ноги в солнечное сплетение. Слишком больно и слишком отвратительно, чтобы стерпеть, чтобы не закричать, прижимая руку к горлу, пугаясь своей реакции. И стыдно! Неимоверно стыдно, потому как единственное, что я хочу сейчас, так это визжать от острой, разъедающей душу ревности.
Сука!
— Ванда, что с тобой? — его голос врывается в мое сознание вперемешку с бесстыдными звуками его проникновения в чужое тело, прерывистым дыханием и ее гортанными стонами.
Я со всех сил вырываю свою руку и просто пячусь от этого мудака. Я уже снова здесь, в его кабинете, смотрю на него и поверить не могу, что могла когда-то видеть в нем что-то хорошее, чистое, светлое. Сейчас, в эту самую секунду, я его реально ненавижу! Да, я узнала, что у него есть другая, официальная девушка, признанная им и обществом. Но видеть, как он ее со вкусом трахает — это выше моих сил.
И они все смотрят на меня. Кто-то непонимающе, кто-то с жалостью, кто-то и вовсе перепугано. Ведь я веду себя как полнейший неадекват, плачу и качаю головой. И только сейчас до меня с кристальной ясностью доходит, что этот глюк у меня не в первый раз, что я уже видела подобное однажды. И блондинку эту гребаную я уже тоже видела. Тогда, когда этот говнюк припер мне типа новые купальники.
Твою мать! Это были ее тряпки, это же ведь я ее видела в своих видениях. Я не замечаю, как начинаю истерически смеяться, а потом и просто хохотать в голос, да так заливисто, что у меня появляются сомнения в нормальности своего психического состояния. Это дно, просто долбанное дно, ребята!
— Ванда? — почти хором пытаются достучаться до меня все свидетели моего концерта.
— Уф, нормально, — отсмеявшись, киваю я, — нормально!
Я утираю глаза от слез, хлопаю руками себя по бокам и бодро, походкой от бедра, вышагиваю к выходу из этого чертового кабинета и, не оглядываясь, приказываю патлатому: