Хаос Первозданный, ведь видела же видения! Он трахал Амаль сразу же, как отвез меня после того злосчастного минета. Со вкусом трахал! И тогда, после вечера в честь воссоединения четы Аттер-Нуаро он не думал обо мне, о том сколько муки причинил мне, прямо объявляя о своей помолвке. Просто отряхнулся, вывалил свой хер перед невестушкой и приказал сосать. О, я помнила, как это бывает! В моих ушах до сих пор стоял его хриплый голос:
«Открой рот и смотри на меня. Соси.»
И вот даже сейчас, вспоминая все это, мое тело, как по мановению волшебной палочки, наливается ненавистной чувственной истомой, а низ живота простреливает горячая волна вожделения. Черт, мне нужен секс. Все равно с кем, просто нужен и все тут. Мне необходимо спустить пар и возможно тогда, все эти грязные мысли о патлатой пиявке выветрятся из моей головы. Нельзя хотеть и любить мудака, я просто бракованная, неправильная, порочная женщина. Святой Космос, ну за что?
А ночью я в который раз не сдержалась и протянула к своим влажным лепесткам руки, а потом зажмурилась и широко открыла глаза, вглядываясь в такие любимые черты. Я знала, что он ненастоящий, что это всего лишь моя магия иллюзии, но ничего поделать с собой не могла. И я ласкала себя, но представляла, что это делает он. А потом, когда болезненно перешла черту такого яркого, но такого невыносимого наслаждения, свернулась в кровати и полночи рыдала, оплакивая свою совершенно глупую любовь.
Зачем я вообще явилась на эту проклятую планету? Зачем встретила его и полюбила? Да пусть бы разбирались тут сами со своими проблемами, а я бы себе жила припеваючи на Асахо и горя бы не знала. А теперь и дышать не хочется, не то, что жить!
Проснулась, вполне ожидаемо, разбитой и несчастной. А на стартовые рубежи прибыла на таком жутком нервяке, что и не описать. Не поднимая глаз, прошла в пассажирский отсек крейсера, заняла свое место и закрыла глаза. Я просто переживу это все. Но вселенную мои планы, очевидно, позабавили. Появление патлатого я почувствовала сразу, будто внутренние радары вопили мне об его присутствии.
— На подготовку к прыжку уйдет всего пару минут, потом мы окажемся в космическом пространстве Асахо. Не отстегивай ремни, пока не услышишь об этом характерный сигнал. Высадку будем производить с телепортаторов. В нужный зал тебя сопроводят дроны. Все понятно? — его голос звучал отстраненно и сухо, а я, не открывая глаз, просто слушала. Сил смотреть на него уже не было. Хватит с меня, довольно.
— Да, — проскрипела я и глубже склонила голову.
Он еще несколько мгновений постоял передо мной, а потом я услышала возню и звуки застегиваемых ремней безопасности. И вот, гул корабля, отстыковка, лавирование, обратный отсчет и несколько секунд приятного чувства невесомости.
Вот и все. Я почти дома.
А дальше политическая волокита поглотила меня целиком. Обязательный пышный церемониал для Ра Справедливости, обсуждения мирных договоренностей, обязательное и неотъемлемое сотрудничество с Правлением Ра и Союзом планет, постройка современных порталопортов и еще туча всяких рабочих моментов, в которые меня уже почти не посвящали.
Патлатого полиморфа я с каждым днем видела все меньше и меньше, хотя в душе так и не понимала, то ли радовалась этому, то ли с досадой грустила. М-да, глупышка Ванда, все пыталась надышаться ускользающим присутствием Килиана Аль-Надира, насмотреться на годы вперед, чтобы помнить, чтобы вспоминать его вот таким, еще свободным, еще не чужим мужем.
А потом, дома, за годы моего отсутствия поросшим пылью и одинокой бесхозностью, лежа на грубых простынях, задыхаться от паники, представляя, что скоро у него будет не только жена, но и дети. И тогда мне даже мечтать о нем будет запрещено.
День “X” наступил неожиданно быстро. Уже сегодня, после торжественного ужина в честь подписанных мирных соглашений, Ра Справедливости навсегда покинет мою родную планету и меня. Хотелось выдохнуть с облегчением и хотелось орать от неугасающей агонии безысходности.
Может именно поэтому я бездумно ковырялась в тарелке, не чувствуя вкуса подаваемых ко столу деликатесов, а позже, стоя в огромной зале, не принимала участия в общих разговорах, а только невидящим взглядом таращилась в окно. Было страшно. Было безнадежно.