Глава 6
«Это что, шутка такая?» — отчетливо читался вопрос на его лице, отражавшем изумление, больше похожее на насмешку.— Я — Динара Умарова, — усилившаяся дрожь в голосе предательски выдает мой страх, и я невольно делаю шаг назад, чтобы отдалиться от него, — дочь Анвара Умарова.Услышав имя отца, лицо Дамира исказилось: насмешка сменилась звериным оскалом, а изумление уступило место гневу. Мышцы на его лице напряглись, дыхание стало тяжелым и рваным, словно у дикого зверя. Глаза налились кровью, пронзая меня тяжелым, почти убийственным взглядом, отчего я чувствую, как холодный пот проступает на спине.— Ты?! — выдавил он сдавленный рык. — Что ты несешь?! — злобно процедил сквозь зубы. От былой любезности и наигранного флирта не осталось и следа.— Восемь лет назад наш брак все-таки зарегистрировали! — стойко выдерживая его взгляд, произношу я, но тут же вижу, как он, подобно хищнику, в один шаг оказывается рядом, хватает меня за плечи и резко прижимает к мраморной колонне. Мои легкие мгновенно заполняются запахом его парфюма.— Этого не может быть! — рычит он мне в лицо.— Но это так! — настаиваю я. — Я узнала об этом два дня назад, когда хотела подать заявление на бракосочетание, — говорю и мысленно радуюсь, что все еще стою на ногах, гордо задрав голову. Не знаю, откуда взялись эти силы, но внутри меня, словно в жерле вулкана, расплывается лавой внутреннее спокойствие. Он так близко, почти накрыл меня своим громоздким телом, сжигает горячим от гнева дыханием, пронзает испепеляющим взглядом и давит меня своей гнетущей энергетикой. Но я держусь — не растаяла, не сломалась. Весь мой страх, оказывается, был придуман мною. Я внушила себе, что умру, оказавшись рядом с ним. Но ничего такого не происходит. Он хоть и дьявол, но все же из крови и плоти. Гораздо больше и сильнее меня физически, но духом я ему не уступаю.— Если не верите, можете поехать в ЗАГС или в любой другой орган, где подтвердят эту информацию, — всем своим видом пытаюсь донести до него, что я не шучу и не ошибаюсь. В ответ он молчит, продолжая сверлить меня глазами.— Мне нужна ваша подпись! — мой голос уже не дрожит, а становится требовательным. — Не бойтесь, я не собираюсь отбирать у вас всё, — я даже усмехаюсь. — Это всего лишь заявление на развод.Его пальцы, все ещё сжимают мои плечи, но я чувствую их дрожь. Я вижу смятение на его лице. Замечаю тень сомнения на его губах. И, несмотря на его бешеный взгляд, читаю в глазах растерянность. Он не понимает, как реагировать на услышанное. Отпускает одно моё плечо, но все еще удерживает другое.— С-с-сука! — злобно выдает он, ударив кулаком по колонне над моей головой.Я опять мысленно усмехаюсь, воспринимая это как злость в адрес сотрудника ЗАГСа, который спутал ему все карты. Хотя я всё ещё стою, прижатая к колонне, стараясь сохранить остатки гордости, ощущаю, как внутри меня поднимается странная смесь облегчения и победы. Этот человек передо мной, такой жестокий и грозный, теперь кажется потерянным, словно хищник, которого неожиданно ранили в самое сердце. Его глаза скользят по моему лицу, как будто пытаются найти хоть малейший намек на ложь или хитрость. Я вижу, как взгляд останавливается на моих губах и зависает.— Скажите, куда и во сколько подъехать завтра. Я привезу бланки заявлений на развод, вам нужно будет только подписать. Нас разведут в тот же день, — спешу сообщить ему скорейший выходе из этого дерьма под названием «брак». — У нас нет ни детей, ни совместно нажитого имущества, ни претензий друг к другу.Он молчит, а я продолжаю, чувствуя, как с каждым словом набираю уверенность:— Если хотите, вместо меня приедет другой человек. Вам не придется выносить мое присутствие и дышать одним воздухом со мной.Минутное замешательство оказалось блажью. На этот раз Дамир натянул маску безразличия и пренебрежения.— А ты изменилась, — на лице мужчины появляется издевательская ухмылка. — Раньше была такой робкой и невинной, смотрела на меня своими наивными, глупыми глазками.— Нет, раньше я была лживой и алчной тварью, готовой на всё ради денег, —поправляю его с иронией, которую никак не удается сдержать. Эти слова, сказанные им когда-то, вновь зазвучали в голове. — Но сейчас я поняла, что не в деньгах счастье, и встала на путь исправления, — вновь замечаю смятение на его лице. — Дамир Аскарович, пожалуйста, давайте, не будем ворошить прошлое. Признаю, я была чудовищем, причинила вам много горя. — Да, блин, Дина, куда тебя несет? — Вы мне отомстили. Сейчас я ни на что не посягаю, только на вашу подпись, так как не заслуживаю значиться женой такого благородного и справедливого человека, как вы. От нашего развода вы не потеряете ни копейки. Даже госпошлину я сама оплачу.Похоже, он совсем охренел: стоит и смотрит, как истукан.— Смотрю, зубки прорезались, — ухмыляется он, — и язык, как помело.Да, язык меня часто подводит. Ничего не могу с этим поделать.— Вы не видели Дамира Аскаровича? — из основного зала послышался голос Раисы.Дамир вновь хватает меня и прижимает к колонне, только уже с другой её стороны.— Тихо! — шепчет он мне в лицо.Прижимает так, что бляшка ремня упирается мне в живот. От его горячего дыхания меня почему-то бросает в озноб. Запах парфюма окутывает так сильно, что мне кажется, я сама вся пропахла им. Он сдавливает мне грудь своим тяжёлым телом, плотно прижимаясь, чтобы уместиться за колонной.— Дамир Аскарович! — голос Раисы послышался уже в оранжерее.В этот момент мы оба перестали дышать. По недовольному взгляду и шевелению губ Дамира я отчётливо читаю: «заебала». Добрый и радушный главный босс, который весь вечер мило улыбался главному бухгалтеру — это всего лишь маска.— Раиса Сембаевна, вы Динару не видели? — это уже был голос Рината. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди от страха. Мысль о том, что он может найти нас за колонной, прижавшихся друг к другу, ввергает меня в ужас. Любой нормальный человек решит, что мы трахаемся, а не разводимся. Дыхание участилось почти до свиста, и я почувствовала, как широкая и теплая ладонь Дамира аккуратно зажала мне рот и нос. Мои глаза расширились, не отрываясь от его взгляда. Он тоже смотрит на меня, не отрываясь, с явным удовольствием от моего испуга. Едва заметная ухмылка играет на его губах. Время словно остановилось, пока мы стояли, уставившись друг на друга.— Нет, не видела. Ринат Маратович, мне нужен телефон Дамира Аскаровича, я не успела у него взять.— Да, конечно! — отвечает тот.В этот момент Дамир убирает руку с моего лица и, аккуратно достав телефон, полностью его отключает.— Где твой телефон? — читаю я по его губам.— В кабинете, — так же отвечаю одними губами.Ринат продиктовал номер, затем вышел с Раисой из оранжереи. Мы поняли это по удаляющимся голосам и по темноте, накрывшей нас. Кто-то из них оказался слишком экономным и выключил свет. Но хуже всего то, что оранжерея запирается с другой стороны, и характерный щелчок ясно дал понять: нас закрыли внутри.— Не может быть! — в истерике произношу уже вслух, пытаясь вырваться из его захвата.— Тихо! Нам нужно дождаться, когда все уйдут, и попробовать открыть дверь, — Дамир сам отстраняется, и поток прохладного воздуха достигает меня, отчего мне становится легче дышать.— Ринат не уйдет без меня. Тем более, если увидит мой телефон в кабинете, — говорю и подхожу к окну, садясь на низкий подоконник.— Блять! — возмущенно восклицает он, откинув голову назад. Затем достает другой телефон и протягивает его мне. — Он не знает этот номер. Позвони и скажи, что поехала к подруге… срочно… что-то случилось у неё. Скажи, чтобы забрал твои вещи и ждал тебя дома. Вы же ведь вместе живёте?Не отвечая на вопрос, беру телефон и набираю Рината. Вру так, как сказал Дамир, только добавляю, что сильно спешила и не было времени подняться в кабинет за телефоном и верхней одеждой. Затем прошу завезти мои вещи домой и оставить Асельке на случай, если разминёмся.Дамир всё это время внимательно слушает и наблюдает за мной, словно изучает. Яркий ночной свет города проникает в оранжерею, позволяя нам видеть лица друг друга.— Что? — спрашиваю, протягивая телефон. — Думаете, я всё такая же лживая, как и была? — но в ответ он только продолжает смотреть на меня, о чём-то задумавшись. — Телефон возьмите! — возвращаю его в реальность.Через какое-то время в основном зале погас свет, и я сразу ринулась к двери, в надежде, что она всё-таки не заперта. Но, дернув ручку, понимаю — чуда не случилось.— Придётся сидеть, пока охранники не проведут обход, — вздыхаю я. — Очень надеюсь, что они проверят оранжерею.— Я написал Полу. Он скоро подойдет, — коротко отвечает Дамир.Мне ничего не остаётся, как вернуться к окошку и, усевшись на низкий подоконник, наблюдать за тем, как разъезжаются машины с парковки. Ринат, попрощавшись с акиматовскими, уехал одним из первых. Те тоже сели в свои джипы и покинули парковку. Пол вышел на улицу в компании трёх молодых девушек. Они что-то бурно обсуждают, смеются и, похоже, совсем не хотят расставаться.— Долго они еще будут с ним болтать? — раздраженно произношу свои мысли вслух.— Ринат в курсе? — вдруг спрашивает Дамир, встав рядом и прислонившись к стене.— Нет! — резко отвечаю, так же резко подняв голову. — Этот брак не настоящий, и нет смысла рассказывать о нём кому-либо, — говорю и вновь опускаю взгляд, но макушкой всё еще ощущаю его пристальный взгляд.— Я… — начинает Дамир, но замолкает. — Я не хотел тогда так с тобой поступать, — вдруг произносит он.
Глава 7
— Вы не сказали время и место, куда подъехать, — напоминаю Дамиру свой вопрос, игнорируя его слова. Мой тон ясно указывает на то, что мне не интересны откровения этого мужчины. Свое прошлое, особенно ту ночь в его доме, я не намерена обсуждать, тем более с ним. И уж точно не доставлю ему удовольствия думать, что я хоть как-то страдала из-за того, что произошло тогда. Надеюсь, он не услышал бешеного биения моего сердца, когда произнес свои слова. Наверняка, я сильно побледнела в этот момент.— Завтра меня пригласили на одно мероприятие в акимате. Если Пол соизволит прийти, тебе тоже придется присутствовать, — заявил он.— Но…— А с сотрудником ЗАГСа договорись о встрече в нашем офисе на понедельник. Подпишем все необходимые документы у меня в кабинете, — перебил он меня своим властным голосом.— Сотрудник ЗАГСа — моя тетя. Если Ринат её увидит, возникнут вопросы. Поэтому я не могу привести её в офис и подписывать заявление там. Это во-первых! В понедельник я приду в офис только для того, чтобы написать заявление на увольнение. Это во-вторых! И в-третьих, я больше не работаю в компании с сегодняшнего вечера, так что независимо от того, что там соизволит Пол, на мероприятии я не появлюсь!Лица Дамира я не вижу, потому что просто-напросто не смотрю на него, но кожей чувствую волны раздражения, исходящие от него. Он подошёл близко и, склонившись надо мной, упёрся руками в раму окна по обе стороны от меня. Пытливый взгляд и нахальная усмешка на мгновение снова сбивают меня с толку, нагоняя панику.— Тётя — сотрудник ЗАГСа, говоришь?— На что ты намекаешь? — от возмущения, что он подозревает Асельку, я не замечаю, как перехожу на «ты».— Мне надо разобраться в этой истории, — произносит он с угрожающей интонацией.— Да пожалуйста! Сначала разведись, потом разбирайся сколько влезет.— Да, я разберусь. И начну с твоей тётки. Это во-первых! Завтра чтобы была на мероприятии, это во-вторых! Я уже заебался переводить этому дотошному сукиному сыну каждое слово. И в-третьих: отработаешь месяц, пока не найдёшь замену и не подготовишь её к работе. Поняла? — рычит он мне в лицо.— Нет! — бесстрашно возражаю я. — Я ни дня не буду работать в этой компании!— Тогда и подписи моей не получишь! — цедит он, оскалившись. Насмехается над моей реакцией, потому что я, как дура, разинув рот, уставилась на него в недоумении. — Поверь, через суд ты тоже ничего не добьёшься, если я не захочу. Так что делай, что говорю. Поняла?Я молчу, всеми фибрами души сопротивляясь сказать «да». Но понимаю, что другого выхода у меня нет. Сама виновата, не нужно было говорить об увольнении. Чёртов язык! Хоть бы прикусила его вовремя!— Если я соглашусь, ты подпишешь заявление завтра? — сглотнув ком в горле, спрашиваю уже почти умоляющим голосом.— Подпишу через месяц! Я тебе не верю! — жёстко отвечает он, и мои глаза наполняются слезами.— Но мы на 28-е запланировали наше бракосочетание, — сдавленно произношу я. — А в понедельник хотим написать заявление.— Так перенесите дату! — бросает он равнодушно. — И что за день — 28-е? Это же даже не выходной, — усмехается он, но, заметив, как слеза предательски скатилась по моей щеке, его лицо меняется. — Ладно, подпишу заявление, — его большой палец нежно касается моей щеки, стирая слезу и будто бы завораживая меня этим прикосновением. Всё внутри сжалось от этого действия. — Но только 27-го. Если твоя тётка работает в ЗАГСе, она всё успеет оформить за один день.Сжимаю зубы от злости и желания разрыдаться, но заставляю себя взять себя в руки. Не хватало ещё показать перед ним свою слабость. Вместо слабости демонстрирую полнейшую глупость — хотя в этот момент, конечно, я этого не понимаю.— А что, если ты не подпишешь? — выпаливаю в порыве эмоций. — Вдруг с тобой что-то случится до 27-го? Вдруг под машину попадёшь или кирпич на голову упадёт, косточкой подавишься… — хочется привести ещё десятки примеров его возможной внезапной кончины, но, заметив, как расширились офигевшие глаза Дамира, заставляю себя замолчать. — Ну или сердечный приступ случится, — заканчиваю уже тише.— У меня крепкое сердце, — охреневше произносит он после непродолжительной паузы. — Можешь за него не переживать. А насчёт всего остального… — Дамир едва сдерживает улыбку. — Будуосторожен и внимателен. Обещаю.Да он просто издевается надо мной! Аж плечами подрагивает от желания расхохотаться, и от этого злость захлёстывает меня с новой силой.— Дамир! — в дверях раздался голос Пола. Он вошёл в оранжерею так стремительно, что прятаться мне за колонной уже не имело смысла. — Динара? — удивился американец, поднимая брови.Боже, представляю, какие мысли сейчас посетили его головушку.— Нас случайно заперли, пока мы обсуждали наши семейные дела, — спокойно ответил Дамир.— Семейные? — Пол ещё сильнее удивился, а я готова была провалиться сквозь землю.— Да, Динара… оказалась… моей,— усмехаясь, протянул Дамир, заставляя мои щеки пылать от страха, что он скажет правду, — близкой родственницей. Я только что узнал об этом. До отъезда в Штаты особо не общался со своей родней и не всех родственников знаю, — убедительно пояснил он, позволив мне облегчённо вздохнуть.— О, понимаю! Но почему так секретно? — Пол действительно очень любопытен.— Потому что в Казахстане есть законы, запрещающие близким родственникам работать в одной компании, особенно в совместных предприятиях, — нашёл ответ Дамир. — Поэтому, Пол, прошу, держи рот на замке, пока Динара не найдёт замену на свою должность.Пол, в ответ, жестом закрыл рот на замок, а затем с грустью добавил:— Мне очень жаль, если Динара покинет нас.— Пол, что насчёт завтрашнего мероприятия? — натянув улыбку, перевожу я разговор. — Оно же вам не интересно, верно? — пытаюсь внушить ему эту мысль. — Давайте лучше погуляем по городу, пока мистер Халид будет на мероприятии. Я покажу вам красивые места.Американец немного теряется, смотрит то на меня, то на Дамира, а затем радостно отвечает:— А это замечательная идея!— Пол, потом не спрашивай, откуда берутся счета на благотворительные мероприятия, — грозно предупреждает Дамир.— О, да, Динара, мне лучше всё-таки присутствовать на завтрашнем мероприятии, — резко меняет мнение иностранец, а мне остаётся только понимающе и с сожалением улыбнуться ему.— Динара, а сколько вы уже знакомы с Ринатом? — вдруг спрашивает Пол.— Около года.— Около года? — удивляется он. — Эх, Дамир! — обиженно смотрит на партнёра. — Почему ты не общался со своими родственниками? Я бы мог познакомиться с Динарой ещё до Рината.Я делаю вид, что не понимаю, на что он намекает. Дамир тоже, судя по всему, не собирается поддерживать его разговор. Он вручил Полу ключи от машины и попросил принести пальто, а сам остановился у поста охраны, откуда я решила вызвать такси.— Я подвезу! — пресек он мою попытку попросить телефон. — Что подумает Пол? Что я не захотел подвезти свою близкую’ родственницу до дома? — выделяя слово «близкую», отвечает он на мой недовольный взгляд.Замечательно! Теперь даже охрана «знает», что мы родственники, потому что Дамир произнёс это совсем не тихо. Скорее всего, они всё услышали, но не подали вида.Как только Пол принёс пальто, Дамир накинул его на меня и повёл к машине. Я уже поняла, что возражать этому человеку себе дороже, и решила больше не перечить, пока не получу заветную закорючку на заявлении.— Останови у арки, — прошу, когда мы свернули в сторону дома.— Какой подъезд? — требовательно спрашивает Дамир, заезжая в тёмную арку.— А вдруг Ринат меня ждёт у подъезда? — предполагаю я.— И что? Я твой родственник. Так и скажем ему. Тем более, что Пол не умеет держать язык за зубами и завтра уже всё разболтает. Да, Пол? — обращается он к американцу.Пол с раздраженной улыбкой кивает, как будто соглашается, но сквозь зубы произносит требование сказать всё это на английском. Дамир, конечно же, игнорирует его требование и, остановившись у указанного мной подъезда, выходит из машины.К счастью или к сожалению, Рината возле дома нет. Его машины не видно, так что полагать, что он ждёт меня у Асельки, не приходится.— Не снимай, я провожу. Отдашь в подъезде, — твёрдо пресекает Дамир мою попытку вернуть ему пальто.Без возражений и, попрощавшись с Полом, я вышла из машины. В подъезде Дамир заявил, что проводит меня до этажа и зашёл со мной в лифт.Подъём на девятый этаж казался вечностью. Время тянулось, и я ощущала, что вся жизнь пройдёт, пока мы доедем. Дамир высунул руки в карманы и, прислонившись к стене напротив, шумно выдохнул.— Надеюсь, он не сорвётся на обратном пути, и я не умру от падения с высоты, — произнёс он с усмешкой, явно подкалывая меня.Мне бы промолчать — я понимаю, что это провокация, но язык сам рвётся в ответ.— Советую спуститься по лестнице. Лифт так медленно ещё не поднимался. Мало ли, — фыркаю я, пытаясь скрыть растерянность.Дамир отталкивается от стенки, подходит ко мне ближе, нависает и, наклонив голову, шепчет в ухо:— А я рискну. Чувствую, до 27-го ангелы будут беречь меня благодаря молитвам моей жены.