– Потому что мне больно, – прошептала она и села на колени перед ванной.
– Ты сама виновата, – прошептал он.
– Разумеется, – шоркая спину, ответила Калли.
– Ты не должна обижаться.
– Ты не должен был его убивать, – отозвалась она, в то время как бережно смывала кровь с пораненных рук.
– Он сам виноват.
– Все вокруг виноваты, только не ты, – усмехнулась Калли, он наклонился и хотел поцеловать её, но она оттолкнула его. – Нет. Сейчас я могу сказать тебе – нет.
– Сейчас? Как будто я к тебе никогда не прислушиваюсь, – Кол начинал злиться.
– Когда тебе, что-то сильно нужно, ты всегда это берёшь, – она встала за одеждой и полотенцем, оставив Кола одного со своими мыслями. Через несколько минут она пришла, но для Кола прошло гораздо больше времени…
– Ты обязана мне всем. Своей жизнью, если бы не я ты бы сгнила в стенах той лечебницы. Своим благополучием, конечно за исключением нескольких эпизодов, как этот, например. Своею образованностью, если бы не я ты даже читать не умела бы. Без меня, ты пропадёшь. Ты обязана мне всем, а я прошу взамен просто любить меня… А тут оказывается, я принуждаю тебя спать со мной и целовать меня. И ты меня не любишь, лицемерная тварь, – он сидел в ванне и смотрел в одну точку. Калли молча, проглотила его слова и стряхнула слезу.
– Вставай, – он вышел из ванны и встал напротив неё. Она быстро вытерла его и одела. – Пойдём, я обработаю твои руки.
Он, молча, прошёл за ней. Каллиста привела его в спальню, на кровати уже лежала аптечка. Кол сел на кровать, а Калли почему-то опустилась на пол и встала на колени около него.
– Тебе нечего мне сказать? – она бережно обрабатывала его кисти и дула на раны, когда заливала их перекисью.
– Почему так происходит, Кол? Час назад, я была счастливее всех живых, а сейчас я раздавлена. Почему так? – она перешла ко второй руке. – Ты меня не правильно понял, ты никогда не принуждал меня спать с тобой. Только тогда в первый раз и всё, – она расстелила постель. – Ложись, – он послушно лег, она его накрыла одеялом. – Почему всё не может быть радужно, как в книгах? Почему мы испытываем столько эмоций? Почему мы сами друг друга разрушаем?
Она закончила свою речь и пошла к выходу.
– Куда ты? – поднялся в кровати Кол.
– В гостиную. Сегодня я буду спать там, – ответила она.
– Ты не любишь меня?
– Если бы не любила, то убежала бы, пока ты был в ванной.
– Я увижу тебя утром?
– Утром и узнаешь…
– Калли, что во мне не так?
– Ты сумасшедший, – закрывая дверь, сказала она.
Часть 16
Я с ранних лет знал, что буду изгоем.
Я понял это, именно в этом возрасте когда мне было шестнадцать лет, в этом возрасте я понял кто я такой. Естественно я и до этого знал, но картинка стала целостной. Мне говорили, что я изменюсь, когда мне будет лет тридцать, что мыслить я буду иначе, и взгляды на жизнь будут иными…
Но посмотри на меня, разве я изменился? Я уже перешёл тридцатилетний порог и внутренне совершенно не изменился. Я ведь всё тот же шестнадцатилетний юноша, лишь жизненного опыта больше, но это мало что меняет.
Что-то я забылся, вернёмся к началу…
Да, я был изгоем. Изгоем в обществе, а так у меня были друзья, семья и любовь. Но и в кругу своих я был, к сожалению, чужим, потому что я мыслю иначе. Знаешь, все мне говорили, что моё отношение к жизни неправильное. Отчасти я соглашался с ними, и признавал своё сумасшествие, но с другой стороны – я знал, что в этой огромной толпе людей только у меня открытые глаза. Я уходил из крайности в крайность, то чувствуя всё настолько остро, что впадал в истерию, то ничего не чувствовал, будто окутанный холодной вьюгой.
А я ведь действительно сумасшедший, потому что только сумасшедший может видеть жизнь обнажённой. Я говорил о своём недуге, наверное, всем, только представиться возможность, но мне никто почему-то не верил. Они думали, что я шучу. Глупцы. Я не скрою, я сам отстранялся от людей, много времени проводил с животными, с природой, с собой. Многие люди, были для меня раскрытыми книгами, я знал их и мог пользоваться ими, но почему-то не хотел. У меня нет души, я совершенно точно это знаю. Ты возражаешь? Но зачем? Ты говоришь, что душа, есть у всех и выше сказанное мною подтверждает это, но это не так. Все мои жизненные принципы и взгляды, не присущи человеку с душой.
Ты бы влюбилась в меня, если бы повстречалась со мной молодым. Я был неутолим, страстен и шёл против системы, против общества, против всех. Ты скажешь, что это юношеский максимализм. Глупышка. Я видел их пороки и шёл против них, я видел тайную прелесть и тяготел к ней. Окружающие делали всё наоборот. Я был никем и в тоже время, внутри меня была вселенная. Я был неправильный, но самый честный. Я сам построил своё одиночество, ведь я никого не держал, ни за кого не держался и не ценил.