Я был зол на всех, и улыбался каждому дню. Я говорил только правду и не пресмыкался не перед кем.
Вот немного описания моих юношеский лет, того каким я был, как я говорил выше – я не изменился с тех пор. Я всё такой же бунтарь, я всё так же вижу насквозь. Я ни капельки не изменился.
Дорогая, я урод внутренний. Я не признаю никакого и ничто, я тяготею к тому, отчего бегут все. Я сумасшедший. Я неправильный.
Вот мнение моё о себе, что странно оно совпадает с мнением общества. А что же думаешь ты?
Она спокойно, но быстро вышла из спальни, плотно закрыв за собой дверь. Каллиста приложила свой горячий лоб к прохладному дереву. Какая грозовая туча нависла над ними снова… "За что все эти испытания?", – спрашивала она у пустоты.
Каллиста стояла в пустом, тёмном коридоре и тихо плакала. Она старалась быть тише мышки, чтобы зверь за дверью, её не услышал и не выбрался из логова. Она ели сдерживала рыдания и будто даже не дышала, а слёзы были тихие-тихие.
Она простояла у двери некоторое время, прислушиваясь за тем, что происходит в спальне. Впервые минуты он вставал с кровати и подходил к двери, она слышала, как он прикасался к ней руками, слышала его дыхание и шёпот. Её сердце чуть ли не выпрыгивало из груди от страха, но к счастью он обратно лёг в кровать. Калли ждала, пока он уснёт, она прождала половину часа и тихо вышла из дома.
На улице было прекрасно – тихо и спокойно. Лёгкий ветерок давал прохладу и успокаивал. На улице не было ни души, на небе царствовала одинокая, полная луна и всё вокруг освещала.
POV Каллиста
Как же свежо и хорошо на улице, будто ничего и не случилось. Я вышла из дома и пошла в беседку, там всё осталось не тронутым. На столе стоял коньяк, стопка, пачка сигарет с зажигалкой и пепельница, в памяти восстала картина, как он совсем недавно сидел здесь и курил. Он пьёт коньяк, когда ему плохо или беспокоят дурные мысли. Может и мне он поможет? Я села на скамейку с ногами и налила себе немного пьянящей жидкости, с прекрасным ароматом. От него так же пахнет…
– Хватит! – сказала я себе, – хватит видеть его во всём! – ругала я себя и, сделав глоток, тут же выплюнула жидкость. – Боже, какая гадость! Как он пьёт это?! – я поставила стопку на стол и легла на скамью.
Что мне делать? Сделать вид, что ничего не случилось и жить дальше? Но я так не смогу.
Что мне делать? Уйти? Но куда я пойду? Я же совсем не знаю мир и людей. А если всё-таки я уйду? Он найдёт меня и сделает что-то страшное…
Что мне делать? Я не могу уйти, но и оставаться здесь не могу. Я люблю его с такой же силой, с какой и боюсь. Моя любовь сильна, так же как и страх. Возможно, ли любить и бояться? Не в одной книге об этом не написано…
Что мне делать? Я помню его добрые, чистые глаза в нашу первую встречу. Наверное, тогда я уже начала влюбляться в него. Эти глаза я видела часто, когда он оберегал меня, ухаживал за мной, целовал меня, даже когда учил чему-либо. Но забыть я не могу тех холодных, безумных глаз, когда он становился таким жестоким и холодным. Это как будто две противоположные части, которые я люблю. Да, я люблю обе его половины и жестокую, и ласковую. Ласковую я любила за добро, а жестокая чем-то меня пленила.
Что мне делать? Я не могу уйти. Я слишком сильно люблю. Я не могу его оставить.
После долгих раздумий, я вернулась в дом, приближался рассвет. Мне нужно было перебить неприятный привкус во рту, после неудачной попытки напиться. Он мирно спал и я с облегчением вздохнула. Тихо, на цыпочках я прошла на кухню, нужно было приготовить чай. Пока он заваривался, я решила приготовить завтрак. Готовка успокаивает, так и получилось, я практически забыла о случившемся. Чай готов, я налила себе кружечку горячего и вышла на крыльцо.
Вот он и рассвет. Какой же свежий воздух. Что это? На крыльце разбросаны какие-то вещи. Это был букет цветов и подарочная коробка. Боже мой, это от Риккардо. Я села на крыльцо и стала распаковывать коробку, в ней был пакетик с семенами и старинный перстень, на верхней части которого был чёрный камень с белым крестом. К коробочке была записка – " Дорогая Каллиста, надеюсь, вы вспоминали обо мне. Сегодня ваш праздник, примите эти скромные подарки. Посадите семена, вами ненавистных роз. Я верю, когда вы будете видеть, как они растут и становятся всё краше и краше, ваше отвращение к ним пропадёт. Этот перстень примите, как знак моих к вам чувств. Не выкидывайте его, прошу, это ведь семейная реликвия. С любовью, ваш садовник". Так странно, записку, будто не он писал. В живую он прост, без излишеств в словах, а в записке, как будто романтик восемнадцатого века. Странно. Как это ужасно, он шёл ко мне с романтическим образом в голове, а обнаружил стонущую на столе под телом хозяина. Мне его жаль. Его вера и надежда умерли в один момент, а через несколько минут был убит и он сам. Да, он сказал про нас нелепицу, но чувства, порождённые мною, никуда же не ушли. Я приму кольцо и посажу семена на его могиле, в знак его просьбы, получившейся предсмертной.