– Почему ты его убил? – отпив горячей жидкости и придя в себя, спросил Клаус.
– Потому что он мог рассказать о нас. Я не мог этого допустить.
– Почему ты ударил её? Почему причинил ей столько боли? – Клаус смотрел на своего брата сгорбившегося над столом. Ему было искренне жаль Кола, ведь это ужасно, совершать бесконечное число ошибок, видеть проблему и не знать, как справится с этим.
– Я был пьян и не соображал, что делаю, – Ник печально закивал головой.
– В этом и есть твоя проблема. Ты совершенно не умеешь себя контролировать. Ты причинишь ей ещё больше боли, если не научишься сдерживать своего демона. Ты же психиатр, ты должен знать, как это сделать!
– Я постараюсь, – всё ещё не поднимая головы, ответил Кол.
– Стоп! Ты трахал её?! – округлив глаза, закричал Клаус, к счастью Калли этого не услышит, больно крепко спит. Только сейчас до Ника дошло, что "застукал садовник" – это не "заметил их за интимным разговором" или же даже " целующимися"… Кол поднял голову и посмотрел Нику прямо в глаза.
– Да, – тихо ответил Кол, как мальчик-подросток.
– Чёрт возьми, Кол! Что ты творишь? Она ведь ребёнок! – Никлаусу хотелось хорошенько врезать Колу, но от этого навряд ли бы что-то изменилось, проверено не однократно.
– Я знаю, – на выдохе ответил Кол и закрыл лицо руками, откинувшись на спинку стула. – Я знаю, что это не правильно и плохо, но я не могу себя сдерживать. Я не могу не прикасаться к ней. Раньше я мог себя сдерживать, а сейчас – она дала мне "зелёный цвет" и я потерял голову…
– Каково это? – успокоившись и съев кусок пирога, спросил Ник.
– Ты о чём? – не сообразив, спросил Кол.
– Что ты чувствуешь, когда трахаешь, целуешь её?
– Жажду, мне мало. Мне хочется завладеть ею всей. Я что-то делаю, и мне кажется, что вот она моя, но этого оказывается недостаточно. И так снова и снова… Она волшебная, невероятная и доводит меня до безумия.
– Через твою постель прошло столько баб. Разве тебя можно ещё чему-то удивить? – с сарказмом проговорил Ник.
– Они не то, – засмеялся Кол, – пустышки. Трахнул, покурил и забыл. А Каллиста другая, с ней хочется не только заниматься любовью, но и просто жить, готовить завтраки....
– Да, после этой истории будете крепче закрывать двери, – закурив сигарету, проговорил Ник.
– Он застукал нас не в доме, – с юношеской улыбкой ответил Кол, допивая чай.
– А где? – удивлённо спросил Ник.
– В беседке, – таинственно прошептал Кол. – После праздника я решил немного побыть один, покурить в тишине и темноте. Калли пришла ко мне, чтобы поговорить. Наш разговор долго не продлился, и мы занялись "этим" на столе, ну сначала на скамейке, – Кол расслабился и сейчас озорно рассказывал о своих шалостях.
– Как жаль, что сексом нельзя заниматься вечно! – вскрикнул Ник и оба брата залились хохотом.
– Ник, я не хочу её терять. Поговори с ней, пожалуйста, – умолял Кол, доедая завтрак.
– Конечно. Я хочу нарисовать несколько картин с её изображением, как раз и поговорим, а ты не мешай.
– Хорошо-хорошо, – подняв руки, ответил Кол.
– И убери этот бардак. В конце концов, это мой дом, пусть и не по бумагам, но мой, – вставая из-за стола, грозно проговорил Ник.
Кол начал прибираться в гостиной, а Ник ушёл в спальню с мольбертом и карандашами. Он решил нарисовать много набросков картин карандашом, а дома в Лондоне закончить работы, и прислать одну или парочку картин им сюда во Флоренцию. Младший Майколсон приготовил Калли покушать и принёс поднос с едой, пока та спала. Никлаус решил нарисовать её спящей, такой умиротворённой с подносом горячей еды от заботливого мужчины на кровати.
Каллиста проснулась только лишь на закате, когда Кол убрался везде кроме спальни и сидел уже во дворе.
– Здравствуй Каллиста, – весело проговорил Ник, выглядывая из-за мольберта.
– Никлаус, я так рада вас видеть, – она хотела вылезть из-под одеяла и обнять Клауса, но тот остановил её жестом.
– Пока не закончу, ни уходи с кровати. Можешь пока съесть завтрак-обед-ужин, – улыбаясь и продолжая рисовать, сказал Ник.
– Но дома нужно убраться, – ставя поднос на колени, проговорила Каллиста.