– Что с тобой? – спросил он, проходя меж кроватей.
– Я, кажется, рожаю, – прошептала дева на ломаном немецком.
Операционная ещё была не убрана, поэтому роды пришлось принимать на месте. Роды были тяжёлыми, матери понадобилось переливание крови, однако ребёнок был жив. Лицо профессора озарила радостная улыбка, он посмотрел на роженицу, её губы синели. Доктор приказал вколоть ей какие-то лекарства и привести её в порядок, а сам ушёл с малышкой в свой кабинет. Да, так родилась наша Калли. Но тогда у неё было другое имя – Ева. На дворе был 1940 год.
Он принёс её завёрнутую в собственный халат. Затем доктор помыл её в раковине, напевая колыбельную. Профессор прошёл вглубь кабинета и из комода достал крошечный костюм на новорождённых. Доктор аккуратно надел штанишки и кофточку, а малышка тихо дышала, не открывая глаза.
– Ева, – позвал он, и она открыла свои глазки. Они уже тогда были такими, как сейчас. Несмотря на её изъян, он нежно обнял её и понёс кормить. У доктора не было детей, до этого момента. Вскоре мать Евы (Каллисты) очнулась и вместе с доктором ухаживала за ребёнком. В пять месяцев, когда у ребёнка должны были быть уже какие-то волосы, у Евы не было ни единого волоска. Тогда доктор поставил ей какую-то вакцину в кожу головы и область бровей. Через несколько дней на голове и в области бровей вылезли мелкие красные волоски, которые стремительно росли. Когда Еве исполнилось, полгода приехало правительство, им не понравился результат опыта профессора, и они попросили – «избавиться от выродка». Конечно, он отказался, ведь она ему была, как дочь. Он думал, что всё обойдется, и они смогут мирно жить, но не тут-то было. Когда Еве исполнилось два года, в концлагерь прибыла делегация, решено было «сдвинуть» доктора с поста, убить ребёнка и его мать. Профессор не позволил убить Еву и тогда ему сказали: «Тогда ты вместе с ней отправишься в концлагерь». Некогда уважаемый всеми доктор медицинских наук встанет в одну шеренгу с убийцами, ворами, политическими преступниками и просто обиженными жизнью людьми.
Так и случилось, но Ева была отделена от узников, вступивший на пост доктор так решил, ему было интересно, какой она вырастет. Иногда она была со всеми, тогда всегда с ней был наш былой профессор, которого прозвали Святым Отцом, под этим прозвищем помнила его и Каллиста. Она взрослела, её, так же, как и профессора перевозили из одного лагеря в другой. К концу войны их вообще привезли в больницу для душевнобольных, где-то в Европе, там их и нашли войны – освободители. Клиника для душевнобольных была прикрытием – концлагерем для тех, кто не при каких условиях не должны познать свободу.
И подумайте, жизнь ведь даёт всем по заслугам. Хоть профессор любил и защищал Еву, дрался за неё, подставлялся под заточки и кулаки, отдавал ей свой хлеб, но своих грехов не искупил. За несколько недель до освобождения он умер. Профессор потерял сознание от голода, в то время, как стоял около старого окна. Он не упал назад на спину, он начал падать вперёд и окно не выдержало тяжести его тела. Он выпал из окна пятого этажа.