Утро было таким же. Кол принял своё решение. Он встал со своей кровати без сил, позвонил в клинику. Там он получил положительный ответ на свою просьбу. Он выкурил последние сигареты и молча, в тишине приготовил завтрак.
Он тихо зашёл в "мягкую" комнату, она лежала в углу, свернувшись клубочком. Каллиста затаив дыхание ждала, что он сделает. А, он, молча сел напротив неё…
– Сядь, – металл пробивался в его голосе. Она неуклюжа, падая, кое- как села. Он видел эти ужасные последствия вчерашнего гнева. – Прости меня. Ешь.
– Я…я не могу…,– со слезами на глазах сказала она. Кол, молча начал её кормить. Он не смотрел на неё, его взгляд был устремлён к тарелке. Её же взгляд был устремлён на тело Кола, облачённое в белую футболку и серое трико.
– Сейчас ты примешь ванную, я помою тебя. Потом я соберу тебя, и мы поедим в клинику, она станет твоим домом, – монотонно сказал Кол, не поднимая взгляда. Каллиста обеспокоенно подняла голову и потерянно стала смотреть на Кола, её глаза "бегали" по его силуэту.
– Я не хочу уезжать…
– Это не тебе решать, – произнёс Кол вставая. – Я не смогу тебе помочь и лишь, поэтому ты переезжаешь. Пошли в ванну, – не оборачиваясь, со стойким металлом в голосе сказал Кол.
POV Каллиста
Горячая вода будто забирала мою боль. Когда я легла в ванну, сначала мне было очень больно, но потом, когда вода стала бледно розовой, мне стало легче. Там где я была раньше, вода была ледяная, она будто обжигала, тело ужасно болело. Там никто меня не мыл, никто не кормил, никто так не заботился. Только Святой Отец, он всегда был добр.
Мой спаситель зашёл в ванну с какими-то вещами, зачем они ему?
– Встань, – он всё ещё злится и не смотрит мне в глаза. Я встала, а он сел на стул стоящий рядом с ванной. Мне было неприятно так стаять, потому что его голова была на уровне моих ног, но он похоже не испытывал стеснения. – Я начну снимать бинты, если будет больно, скажи, можешь держаться за мою спину, – я кивнула. Он начал с ног, он практически не касается меня руками. Его пальцы ловко снимают повязки, сегодня нет боли.
Это всё странно, почему он делает это всё…
Неужели он не такой, как все? Он такой же, как Святой Отец? Неужели хорошие, добрые, бескорыстные люди существуют? Святой Отец говорил мне о людях за пределами лагеря, я не верила ему, потому что в моей голове не укладывалась мысль, что существует мирная жизнь за пределами лагеря. Для меня мир являлся лагерем, ведь я до недавнего времени не знала другой жизни. Почти с самого моего рождения меня воспитывал Святой Отец, он рассказывал мне разные истории, обучал, чему мог. Он был хорошо образован, я ему безмерно благодарна, если бы не он, то я не знаю, кем бы была…
Пока я витала в своих мыслях, он уже убрал все бинты с ног и осмотрел раны под ними. Теперь он снимал бинты с живота, они всё равно тяжело снимались и он приблизился к моему животу, наверное, чтобы безболезненно снять их.
Его дыхание. Оно… от него моё тело покрылось мурашками. Мне очень стыдно и не комфортно, я чуть ли сквозь землю не провалилась в этот момент.
Конец POV Каллиста
Идеальнее тела он не видел, а ведь через его кровать прошло не мало женщин, и все они были хороши собой. Её кожа, несмотря на все уроны, была идеальной. Такая нежная, бархатистая, как у младенца, кожа цвета фарфора. Её божественная фигура, уже большую, но не до конца сформированную грудь. Он пугался собственных мыслей о ней, как о женщине и старался отвлечься.
Она же рассматривала ванную комнату, рифления на каменной кладке потолка и пола, золотые краны, форму ванны и раковины. Она рассматривала каждую мелочь, но её взгляд застыл на огромном старинном зеркале во весь рост. Она впервые увидела своё отражение. Подумать только, она и не знала, насколько красивы её кровавые волосы, её фигура, и какая хрупкая она на самом деле. Но, первым она заметила, то, что она отличается от других.
– Почему я такая? – спросила она у Кола.
– Что ты имеешь в виду? – сразу не сообразив, о чём она спросил Кол.
– Мои глаза и волосы, они не такие как у всех. Почему? – он тяжело вздохнул, ведь он не знал, как ей это более доступно объяснить.
– Я не знаю, как тебе объяснить. В общем, над твоими родителями ставили опыты, и это отразилось на то, какой ты родишься. Понимаешь? – она, молча, кивнула. – Но, это не точно. Может фашисты специально хотели получить тебя такой, может так получилось случайно. Об этом знали только они, никаких документов о тебе не нашлось, к большому сожалению.