Ладошки Аято вспотели, а биение сердца казалось замедленным донельзя. Он нервно сглотнул, ожидая дальнейших действий Кена. Но их не последовало и через минуту, и через три, и через пять… Наконец Судзуки, громко и неожиданно, но заговорил:
– А скоро звездопад обещали.
Аято, замявшись, буркнул в ответ:
– Скоро… Насколько это скоро?
– Месяц, в самом конце мая.
– Разве это скоро. Уже и позабыть успеешь ты о своем звездопаде.
– А вот и не забуду, о таком нельзя забыть! – резко подхватился в возмущение Кен.
– И что в этом такого. На небе каждую ночь звезды сверкают.
– И день.
– О чем ты?
– Звезды сверкают и днём. Просто они не видны из-за солнечного света.
– А ты умный видно? – усмехнулся Аято.
Кен внезапно притих и как-то напрягся, начиная неловко теребить рукой края белоснежной рубашки.
Всё еще не поворачивая головы, Аято продолжил размеренно говорить:
– А я и не знал об этом, хоть и старше тебя.
– Откуда знаешь, что старше? Мне уже пять с половиной, это целая ладошка, да еще и пол пальца.
– Мне уже шесть. Это ладонь, да еще и целый палец.
– Вот оно как… Значит, на этот раз я ошибся, – сделал вывод Кен и улыбнулся своей лучезарной улыбкой.
– Мелкий ты, а пытаешься взрослым казаться, – грустно усмехнулся Аято.
– Эй! – вновь возмущенно воскликнул Кен. – Ты старше меня всего на пол пальца, а говоришь так, словно на целую руку! – Кареглазый поджал губы и развернул Аято к себе лицом. – Вот хочешь, я тебе сегодня вечером покажу кое-что?
– Не хочу. И я же сказал, отстань от меня, – Аято скинул руки Кена с себя, слез с кровати и гордо расположился на полу.
– Вот же упрямый. Не хочешь – как хочешь. Один пойду… снова, – на последнем слове голос Кена заметно притих. Глаза мальчика, не моргая, смотрели сквозь плюшевого медведя, сидящего посередине комнаты.
– Позови кого-нибудь из своих друзей… Думаю, каждому будет интересно.
– А у меня нет друзей.
Аято медленно развернулся и удивлённо свел брови к переносице.
– Это как так?
– А вот так. Просто, – шмыгнул носом кареглазый, вновь начиная играться с подолом своей рубашки.
– У меня тоже их никогда не было, – как ни в чём ни бывало, ответил голубоглазый. – Я и не хочу.
Кен было собрался что-то ответить, но решил подождать пока Аято договорит.
– Мне и одному хорошо.
– Правда? – развернулся кареглазый.
– Наверное…
В комнате вновь воцарилась тишина. В голове обоих крутилось много мыслей, но ни один из них не решил нарушить молчание.
“Интересно, сколько я здесь пробуду…”
“Надолго ли он у нас”
“У такого общительного и нет друзей”
“Почему он так удивился этому”
“Видимо я всю жизнь буду одиноким, раз даже такой добряк ни с кем не поладил”
“Опять не получилось подружиться, все-таки он такой же, как и все”
***
Стрелка часов указывала на семь, за окном темнело, а в столовой уже включили свет, теплый оттенок которого создавал уютную атмосферу семейного вечера. За довольно-таки большим столом сидели семья Судзуки и Аято, грустно смотрящий в тарелку с сочным стейком. Светловолосый тихо постукивал пальцем по столу, когда его взгляд устремился на паренька, сидящего напротив него. Все та же белая рубашка, аккуратно причесанные волосы, ямочки на щеках… Кен быстро доел свою порцию, спрыгнул со стула и, поклонившись, поблагодарил за ужин. Мальчик краем глаза посматривал на гостя и широко вылупил глаза, когда увидел, что тот еще даже не принялся за еду, лишь высушил стакан с вишневым соком.
– Ты куда-то торопишься, Кен? – спросил сдержанным голосом отец. – Невежливо оставлять гостя одного.
Аято посмотрел на строгого господина Соичиро, а затем на неловкое лицо Кена и аккуратно слез со стула, отделанного синим бархатом.
– Спасибо, я не голоден. Я тоже пойду, спасибо. – Аято, не дожидаясь Кена, незамедлительно скрылся в дверном проёме.
Выйдя в коридор, он обернулся и тут же вздрогнул от неожиданности. За ним стоял Кен и широко улыбался.