С новыми заботами пришли и новые проблемы. Все три женщины крутились в кафе с утра до вечера, обслуживая посетителей, которых кормили от души, понимая, что те, в свою очередь, кормят их самих. Заведение работало практически круглосуточно, разве что только после часу ночи уже не находилось желающих перекусить, и кафе закрывали до девяти утра. Но все равно Матрена Петровна оставалась в нем, чтобы убраться и подготовить помещение к утреннему открытию. Так что бедной женщине приходилось пахать едва ли не круглосуточно. Бывало, что посетители стучались в двери и после часа ночи, да и в половине седьмого утра, если кому-то из ночевавших прямо в кабинах большегрузов водителей вдруг взбредало в голову позавтракать перед дорогой домашней стряпней.
Да, это тоже было одной из проблем – ночующие возле кафе дальнобойщики. Как правило, три-четыре машины всегда оставались в деревне на ночь. И, чтобы не платить старушкам «пятихатку» за ночлег, они предпочитали спать прямо в своих кабинах. Злые языки поговаривали, что тому была еще одна немаловажная причина. Дело в том, что, переделав все дела в кафе, старшая сестра Стелла шла не домой, чтобы отдохнуть от дневных трудов, а запрыгивала к дальнобойщикам в кабины и, за отдельную плату, разумеется, оказывала им услуги несколько иного, чем в кафе, рода, и нетрудно догадаться, какого именно. Поговаривали даже, что именно поэтому сестер Беллу и Стеллу с легкой руки бравой шоферни прозвали в деревне Белкой и Стрелкой. Сравнение с собачьими самками было выбрано неспроста: все знают, каким неблагозвучным словом называют сих тварей.
Но, справедливости ради, надо сказать, что младшую сестру молва приплела к такой неблаговидной деятельности совершенно напрасно: семнадцатилетняя девушка никоим образом не была причастна к похождениям старшей сестры. Просто люди, видевшие, как Стелла залезала в кабины к дальнобойщикам, рассудили довольно примитивно: раз старшая занимается этим делом, так, стало быть, и младшая тоже. Они ведь сестры – одного, значит, поля ягодки!
Но Белла была абсолютно не такой, как ее сестра. Довольно тихая и скромная девушка, она любила читать и читала в основном про любовь. В своей крохотной, «два на три», комнатенке, она часто засыпала под утро над книгой, восхищаясь какой-нибудь историей о романтических отношениях героев. «Если бы меня тоже так любили! – думала девушка с замиранием сердца. – Если бы мне тоже бросали букеты цветов на балкон с записками с признанием в любви…»
Но она тут же спохватывалась, вспоминая, что никакого балкона в их одноэтажном доме не было и быть не могло, и тогда она соглашалась, чтобы букеты бросали хотя бы в окно ее комнаты. Но и в окно цветы не летели по той простой причине, что молодых людей ее возраста в их деревне попросту не было. Ни одного, даже мало-мальски завалящего. Белла вздыхала и поневоле начинала приглядываться к молодым водителям, которые обедали в кафе ее матери. Но те, хотя тоже посматривали на миловидную сероглазую девушку с пышным русым хвостом волос, почему-то не задавались вопросом романтических отношений, и букеты с записками с признанием в любви в ее окно не бросали. Правда, некоторые из них осмеливались намекать ей на встречу поздним вечером в кабине машины либо в ближайшем лесочке, но Белла с возмущением отвергала такие непристойные предложения, прекрасно понимая, для чего именно ее туда приглашают.
Водители усмехались и не особо и настаивали: не хочешь – не надо, найдем ту, которая окажется посговорчивей. Делов-то!
Такой сговорчивой была Стелла, старшая сестра. Не вдаваясь особо в философские рассуждения о любви и морали, девушка с легкостью запрыгивала в кабины фур, скрашивая дорожный неустроенный быт дальнобойщиков.
Матрена Петровна, конечно же, догадывалась о «левом» заработке дочери, но упорно делала вид, что ничего не замечает. Скорее всего, ей просто было так удобно: зато девчонка не клянчила у нее денег на косметику и колготки, ведь доход с кафе оставлял желать лучшего. А может, она понимала, что, хотя ее девочки и были собой очень даже ничего, но в деревне, где напрочь отсутствовали представители сильного пола моложе пятидесяти двух лет, им все равно ничего не светило. Последний парень, пришедший домой из армии года три назад, тут же сбежал в город искать работу. Матрена Петровна была рада, что хоть ее дочки не рванули туда же, иначе она осталась бы совсем одна на старости лет в разваливающемся доме да еще с хозяйством и злосчастным кафе в придачу. Нет, она была совсем даже не против переехать в город, но только всем вместе, одной семьей.
На этом предысторию, пожалуй, можно считать завершенной. Случившееся страшное событие, перечеркнувшее беспокойную жизнь всей этой маленькой женской семьи, всколыхнуло также и размеренную жизнь придорожной деревушки.
* * *