Катрин Дюфур.
Я не легенда.
Catherine DUFOUR «Je ne suis pas une l?gende», 2008
В то время, когда Мало встретил своего первого вампира, он был на грани
депрессии.
После двух лет безупречной службы менеджером в компании «Джонсон & Джонсон»
постоянное отсутствие галстука, вдобавок к достойной сожаления манере покидать
офис, насвистывая, сразу же по окончании работы, привели его к временному
отстранению от должности. В первые недели ссылки он попытался дать задний ход: надел черный галстук с рисунком в виде красных медвежат и проводил долгие
дополнительные часы около кофемашины.
Напрасный труд.
Было слишком поздно.
Слишком, слишком поздно.
«Джонсон & Джонсон», компания с почти столетней историей, которую не пугали
никакие препятствия, имела достаточно времени, чтобы создать свою
индивидуальность - не тупее острого угла и тяжелее герцинской платформы1. Она
была способна менять совет директоров каждые полгода, холдинговую компанию
ежегодно, внутреннюю структуру каждые две недели; её логотип постоянно
видоизменялся по прихоти постоянно сменяющихся рисовальщиков, комнатные растения
дрейфовали из офиса в офис, а поручения бесконечно перебрасывались из отдела в
отдел; но раз уж ты однажды оказывался в загоне, то уже никогда больше оттуда не
выходил. Ни автоген, ни отмычка, ни сам Господь Бог не могли ничем помочь. Мало
был в загоне, в загоне он и остался бы до того момента, пока заявление об
увольнении не ляжет на край стола директора по персоналу.
Пока что он мог пользоваться компьютером, подключенным к ANPE2.com, телефоном и
пачкой писчей бумаги, которую он перевел на письма работодателям со своим резюме
и на целое семейство бумажных голубей.
Коллеги избегали его; приятели без конца повторяли, что он мог бы ходить в
бассейн («Везунчик! В разгар дня там народу никого! Эх, был бы я на твоем
месте…»). Он чувствовал себя совершенно одиноким.
Наконец он решился стать фрилансером, и, по правде говоря, так как «Джонсон &
Джонсон» любезно предоставляли ему кабинет, он этим воспользовался. Он провел
несколько спокойных месяцев, управляя своей небольшой клиентурой довольно
эффективно. Профессия Мало заключалась в том, чтобы давать разумные советы в
узкой сфере; поскольку он обладал располагающей внешностью, обширным словарным
запасом и нудным голосом, он внушал доверие.
«Джонсон & Джонсон» чуть не померли от бешенства.
Итак, Мало был вызван к директору по персоналу, который угрозами потребовал от
него написать заявление об увольнении. Беседа продолжалась три часа. Мало
представился случай узнать, почему:
1 – кабинет директора по персоналу был звуконепроницаемым; 2 –директорами по персоналу назначали исключительно бывших военных.
Он вышел с собеседования довольно удрученным: был выбор уйти по собственному
желанию (и без пособия по безработице) или пройти по длинной тернистой дороге, ведущей в суд по трудовым спорам под знаменем с угрожающими словами «Грубая
Профессиональная Ошибка» (в дирекции по управлению персоналом имелось на него
целое неблагожелательное досье).
Мало был еще молод и очень удивлен тем, что такое культурное общество скрывало
внутри себя людей, способных говорить такие ужасные вещи в таких грубых
выражениях.
Было поздно, темно и тепло. Мало прошел улочкой, которая вела от «Джонсон &
Джонсон» к станции метро. Над новостройками катилась луна – круглая, белая и
твердая, как отколотая грудь статуи. Мало услышал звук торопливых шагов позади
(чудесный перестук лодочек на шпильках), обернулся, и мадемуазель Би упала в его
объятия.
Зубами вперед.
Мало отпрянул назад, что спасло его яремную вену. Мадемуазель Би сползла по его
груди, плюхнулась на мелкую брусчатку из травертина, которую муниципалитет
укладывал ежедневно, и заплакала:
- Я не знаю, что со мной случи-илось! Извините меня…
- Мадемуазель Би…
Мало поставил портфель на брусчатку и опустился на колени перед мадемуазель Би.
Она была красива, мадемуазель Би. Небольшого роста, просто уложенные волосы, очень темные (что почти не встречалось), строгие скучные костюмы, застенчивая
улыбка… но она была очень хорошенькой, мадемуазель Би. Мало приподнял её лицо
кончиком пальца: очень, очень хорошенькая… но эти зубы, Боже мой!
Мало никогда не мечтал найти родственную душу в «Джонсон & Джонсон». Даже
сексуальную партнершу – этот вопрос не рассматривался: все равно что искать
анчоус в сахарнице. Мадемуазель Би всегда казалась ему приятной… но никогда