Ира и Таня направились к пакетам, оставленным в коридоре. Наташа стала расчищать место на балконе, поставила туда табуретку, на нее водрузила устрашающего вида таз, достала с полки зажигалку и старую газету. Марина помогла ей все это проделать, после чего они зашли внутрь, и Наташа стала внимательно оглядывать комнату, будто искала что-то.
– Если бы мы жили в девятнадцатом веке, – прокомментировала Наташа свои действия, – то я с отрешенно-задумчивым видом отправила бы в огонь письма этого подлеца. А сейчас, скажи на милость, что мне туда кинуть? Свой мобильный телефон?
Наконец она остановила свой взгляд на Марине и спохватилась:
– Ой, я же тебе не рассказала, что мы сейчас будем делать! Хотя тут и рассказывать нечего: неси что-нибудь, что олицетворяло бы для тебя твои мучения и от чего тебе хотелось бы избавиться, и очистим свою жизнь от вредоносного мусора!
– Но у меня нет с собой ничего такого… – начала Марина, но тут в комнату вошла Таня, и взгляды подруг обратились к ней, потому что в руках она держала хрустальную вазу средних размеров.
– Только не говори, что сегодня мы должны будем сжечь эту вазу, – предостерегающе произнесла Наташа.
– А что такого? – округлила глаза Таня. – Я в этой вазе хранила деньги, которых никогда не было, а теперь хочу избавиться от нее, чтобы устроить для своих денег жилище получше, куда они приходили бы с радостью!
– А для этого обязательно жечь их старый дом? Просто постелила бы у входа в их новое хранилище коврик с надписью Welcome, глядишь, они и сами сообразили бы, куда надо двигать. Опять же а если у тебя следующий раз с банком не заладится, ты и его вознамеришься сжечь? И вообще, как ты себе представляешь сожжение хрусталя? Он же не горит!
– Почему это не горит? – возмутилась Таня. – Ведь стекло же выплавляют именно на огне!
– Так то стекло, да и ты хоть знаешь, какая для этого должна быть температура? У нас тут между прочим не доменная печь, если ты не заметила, а простой жестяной таз!
В комнату зашла Ира и, подойдя к спорящим подругам, посмотрела на вазу.
– Ну это хотя бы не системный блок как в прошлый раз, – заметила она. – До сих пор не понимаю, как ты его дотащила.
– А какие у меня были варианты? – воинственно отозвалась Таня. – Мой благоверный пять лет обещал мне поменять компьютер, я на нем даже в интернет выйти не могла по-человечески – такой тот был древний! Зато когда сказала, что нечаянно залила его внутренности клеем, так сразу подсуетился и приобрел наконец-то нормальную машину!
– Да, – согласилась Наташа, – про клей это правильно, но необязательно было тащить его сюда!
– В конце концов, это ритуальное сожжение или нет? Ведь получилось же все в конце концов!
– Ну еще бы не получилось! Только мы разбирали его битых два часа, а когда попытались сжечь какую-то пластмасску, помнишь, сколько от нее было копоти? Думала, так и буду теперь жить в квартире с черным потолком! Ты, Танюх, вечно как придумаешь что-нибудь!
– Слушай, Тань, – вступила Ира, – я сегодня видела твой кошелек, когда ты расплачивалась в магазине за покупки – сожги лучше его, по-моему, именно от этой твоей вещи деньги должны шарахаться в ужасе. Уверена, это будет гораздо более символично, чем… хм… уничтожение вазы.
Таня озадаченно на нее посмотрела, потом сходила в прихожую и принесла оттуда свой кошелек. При виде его сразу стало понятно, что Ира имела в виду: тому было лет, по всей вероятности, не меньше, чем самой Таньке, был он грязный, замусоленный, порванный в нескольких местах и неровно зашитый, опять же от вазы его очень выгодно отличали весьма скромные размеры и то, что он был тряпичный и должен был отлично гореть. Таня все из него вытащила, готовя к ритуалу, и все вздохнули с облегчением.
– Ну вот, – удовлетворенно отозвалась Наташа, – совсем другое дело. Убирай свою вазу.
Сама она принесла мужские домашние тапки, которые судя по всему принадлежали ее последнему кавалеру, а Ира выложила на стол пачку бумаг.
– Старые документы, – объяснила она. – Мои трудовые договоры с прошлых мест работ, должностные инструкции, справки, квитанции, старые пропуска. По-моему, пора от всего этого избавиться, чтобы больше к этому не возвращаться, ну и в столе без них стало гораздо свободнее.
Марине вдруг тоже наконец пришла в голову идея, от чего она могла бы избавиться. Поколебавшись секунду, она все-таки вышла в другую комнату и принесла оттуда вечернее платье, в котором была накануне.
– Какая красота! – воскликнула Таня. – Но ты же, надеюсь, не будешь его жечь?
– Почему нет? – спросила Марина.