Оруженосец Вершинского усмехнулся. А Леофрик впервые слышал название этих селений. Анапа и Одесса ему чудилась городами греческими, а Тольятти — итальянским местом. Но Леофрик никогда не был в этих чудесных и неведомых странах. Он был верен степям, лесам и океанам безлюдия.
Слышался скрежет стали и топот копыт. Лошади пошли галопом. Всадники были молчаливы. Олехандрус и прочие командиры надвигались на врага в темноте, не пронзая ночь воинственными криками и призывами сокрушить соперника. Армия наступала, не ломая боевой порядок, провоцируя орков поддаться панике или наоборот, необдуманной горячности.
За четыреста шагов всадники разделились на две части. Одну часть Олехандрус разворачивал влево, другая — поворачивала направо. Армия совершала отвлекающий манёвр. Конница поворачивалась спиной к защитным укреплениям врага и отходила снова к лесу. Сверху за манёвром следили вампиры в трансформации, обмениваясь пищащими звуками. Летучие мыши наблюдали и за передвижением зелёных великанов.
Но орки не проявляли активности. Их будто не было за редутами вовсе. Зато чувствовалась недостача энергии.
Сначала прямо в воздухе перевоплотился один разведчик, затем второй. Через мгновения десятки летучих мышей трансформировались в вампиров и падали в траву с высоты. Некоторые вставали на ноги и бежали в след отходящей коннице. Иные получили увечья и ползли в направлении своей большой армии.
Леофрик подъехал к самой границе леса, встал ногами на седло и внимательно всмотрелся вдаль.
Конница возвращалась, но совсем не слышно боевых окриков оркских солдат. Враг так и не вышел за пределы своей обороны, а с неба падали вампиры, лишённые сил и энергии.
— Орки выманивают нас из леса, — понял Деймон. — Они завлекают нас в смертельную ловушку, брат. Прикажи армии отходить. Умоляю, давай дождёмся Григориана.
Леофрик судорожно принимал решение. Неизвестность пугала. В этой войне всё шло не так как прежде. Орки выжидали; орки сегодня были умнее и расчётливее своих предков.
Но вдруг высоко над полем вспыхнул яркий свет, словно сожгли второе солнце. Новое солнце не было жарким и уступало настоящему светилу, но огромный фонарь не только освещал долину и лес, этот волшебный фонарь отнимал магическую силу у всей вампирской армии, лишая бессмертных их преимущества в бою.
Каждый вампир чувствовал, как из него высасывают жизнь. А вампир без магии превращался в обычного человека, только с клыками и более крепкими костями.
— Свет иссушает нас, — чувствуя, как слабеет тело, изумился Деймон. — Орки пользуются оружием охотников. Теперь мы не сможем трансформироваться в зверя… Надо уходить, брат, иначе коалиции вампиров будет уничтожена.
Леофрик тоже ощущал враждебное заклинание, которое ему было неизвестно. Если бы вампирам противостоял охотник или охотники — то многое бы объяснялось. Но этой ночью враг был гораздо страшнее, поскольку вознамерился секретным оружием уничтожить тысячи воинов, а значит, оставить дорогу в мирные замки открытой.
— Так это Вершинский! — будто проснулся Леофрик. — Это он правит орками! Это он лишает нас силы!
Леофрик опустился в седло, натянул поводья и поскакал к трубачам.
— Сигнальте строиться в колонны и отходить к замкам! — приказывал он армейскому оркестру. — Живее трубите отход!
Трубачи отчаянно сигналили. Армия разворачивалась и уходила в глубины леса.
Кавалерия прямо на ходу выстраивалась в колонны. Пехотинцы спешно покидали прежние позиции. Арбалетчики оставались на месте, прикрывая отход товарищей. Но как и прежде не видно врага. Не появился ни один орк, а с неба продолжал светить плазменный шар, отнимая у вампиров магическую силу и озаряя позорное отступление.
— Стрелы арбалетов теряют свою энергию. Они стали бесполезны, — сообщил брату Деймон.
Леофрик лишь шипел по-звериному, отчего его лошадь испугалась, переступая с ноги на ногу.
— Чёртов Вершинский! Это он предал нас!
***
И всё-таки я любимчик Создателя и блудный сын бесконечной Вселенной. Создатель любит меня. Он не бросил мою грешную душу жариться в аду и снова подарил мне шанс стать другим… измениться. И теперь я сильнее вчерашнего Горигория, поскольку со мной старинный друг Бенце Вайда; а вместе мы стоим двух армий — например, вампирской и бесчисленной оркской.
Из преисподней мы вернулись в безлюдие. Была лунная ночь — чудное время. Я блистал латами; мои волосы развивались на ветру. Бенце тоже был в рыцарских доспехах, только волос его был острижен коротко, всего два пальца длиной.