«Папа, ты мог бы жить для меня, ведь ты был для меня всем!» – напрасно взывала я к нему, давясь слезами. Наш случай лишний раз подтверждал: как мало на самом деле значат дети для родителей, ради своей любви они перечёркивают наши жизни и оставляют нас с пустотой внутри.
День перед похоронами я помню смутно. Приходили папины знакомые, сослуживцы, без конца звонил телефон. Мне выражали соболезнования, хлопали по плечу, чтобы поддержать, вспоминали, как любил меня папа. «Любил, - думала я, - да видно недостаточно, раз оставил меня одну»
Мама постоянно плакала, видимо, обвиняя себя во всём. Наверно, она тоже не верила, что это был несчастный случай. Несколько раз звонил её Николай, но она вешала трубку. На следующий день были похороны, народу было так много, что не хватило двух автобусов. Папа очень любил людей, что оказалось взаимно. Было сказано много тёплых, уже никому ненужных слов.
Я стояла у края могилы между мамой и бабушкой и снова мысленно разговаривала с ним.
«Ты был не прав, папочка! Ведь в твоей жизни было и многое другое, кроме любви. Была ещё работа, друзья, и, я, твоя дочь, в конце концов, да и весь этот огромный мир, в котором всегда есть место для новой встречи. Надо лишь было собраться с силами и справиться со своей любовью. Я бы помогла тебе»
После похорон я избегала маму: насколько это возможно, когда живешь в одной квартире. Я не обвиняла её, на это не хватало сил. Я осталась дома и не вернулась с бабушкой в деревню, несмотря на ее уговоры. Проводила целые дни, закрывшись в своей комнате. Что я делала? Читала, смотрела телевизор, просто лежала на диване, уставившись в потолок. Мне трудно было сосредоточиться на чём-нибудь, не хотелось двигаться.
Как-то раз, когда за мамой захлопнулась дверь, я вышла на балкон. В лучах солнца золотились купола Новодевичьего монастыря, сверкала вода в пруду, ходили люди в летней одежде. Вдруг мне захотелось вырваться из этой квартиры, где всё уже было не таким как прежде. Идея возникла мгновенно. Я подошла к телефону, моля бога, чтобы мой друг, на звонки которого я не отвечала, с тех пор как вернулась, оказался дома.
- Да, - услышала я бодрый голос Вадика.
- Привет. Мне надо с тобой встретиться. Ты можешь через час на нашем месте?
- Давай, - сразу согласился он, не задавая ни одного вопроса.
Я долго приводила себя в порядок. Накрасилась и оделась особенно тщательно. Белый сарафан подчёркивал загорелые плечи, рыжие, завитые локонами волосы доставали до пояса. Покрутилась перед зеркалом: осталась вполне довольна собой.
Вадик заметил меня издалека и помахал мне рукой. Я шла к нему лёгкой походкой, ветерок трепал мои волосы. Вадик был в голубых джинсах и белой футболке, обтягивающей широкие плечи. Когда мы встретились, я подавила желание броситься ему на шею и поплакать.
- Вика, мне так жаль… - Вадим пытался выразить мне соболезнования, но я перебила его.
- Не надо. Я здесь не для того чтобы снова расстраиваться. Давай присядем и поговорим, - я показала на свободную скамейку. - Я собираюсь уехать, - выпалила я.
- Ты уже уезжала, я даже тебя провожал, - при воспоминании об этом он придвинулся ближе, и его рука скользнула мне на плечо.
- На этот раз далеко и с тобой вместе, если ты не против, - я игриво посмотрела на него.
- И в каком же направлении? – улыбнулся он.
- Подойдёт любое, но лучше южное. Будем жить у моря, а вечерами сидеть на берегу, наблюдая за звёздами и лунной дорожкой. Тебе нравится?
- Бесподобно! Только не вижу, как это можно осуществить в отсутствии денег.
- Деньги, - презрительно сказала я. - Деньги всегда можно достать.
- Тебе повезло, что ты ни разу в жизни не заботилась об этом.
- Зато теперь буду сама зарабатывать.
- Да что ты?! А как же школа? - Он смотрел на меня как на маленькую, а я
особенно не переносила покровительственно-назидательного тона.
- Ладно, если ты не хочешь, - я сделала попытку встать и была тут же поймана за руку.