Я посмотрела на Вадика, он говорил о себе. Мы давно дружили, но он никогда не упоминал об отце, а мне было неудобно расспрашивать.
- Лучше не иметь совсем, чем иметь и потерять, - ответила я.
- Нет, Вика, лучше любить со всей страстью и недолго, чем не любить совсем. У тебя была полная семья и это лучше чем ощущать пустоту, понимая, что отца нет. У тебя осталась хотя бы память о том, как он тебя любил, у меня же память о том, что он даже не захотел меня увидеть.
Первый раз Вадик заговорил так откровенно, и я, увидев его расстроенное лицо, решила снова перевести разговор на другую тему.
- А что ты скажешь маме, когда будешь ей звонить?
- Скажу, что приеду через месяц с молодой женой, - усмехнулся он.
- И она поверит?
- Конечно, поверит, я всегда очень серьёзен.
- И что, ты собираешься на мне жениться? – подняла я брови.
- Как же ты самоуверенна?! Я же не сказал, что приеду с тобой. С тобой мы развлечёмся. Ты же ведь не собираешься связывать себя никакими обязательствами?! А есть девушки, и таких большинство, которые ужасно хотят замуж.
Как же я ненавидела его за уколы, то он ласковый, то ехидный. От этих перемен можно с ума сойти. В его глазах я выгляжу избалованной девчонкой.
- Собирайся, жених, а то ещё простудишься и заболеешь до свадьбы. Смотри, уже солнце садится. - Я встала и огляделась: - Интересно, который час?
- Без двадцати восемь, - отозвался качок в синих плавках, оглядев меня с ног до головы.
- Спасибо, - нежно пропела я, оценив его мускулатуру ещё раз.
- Пошли сейчас же, - сгрёб меня в охапку быстро вскочивший Вадик.
- А может, ещё закат посмотрим?
Вадик больно стиснул мне руку и зашипел в ухо:
- Хочешь довести дело до драки, продолжай строить ему глазки.
- Да ладно уж пошли, - улыбнулась я. - И отпусти меня, ревнивец.
Глава 7
Мы ужинали в маленьком кафе на берегу моря. Поели шашлыков, выпили местного вина, и Вадим пригласил меня на медленный танец. Музыка плыла под куполом тёмного южного неба с яркими вкраплениями звёзд. Вокруг нас, на маленькой площадке, тесно прижавшись, друг к другу, танцевали парочки. «Эта ночь словно создана для любви», - подумала я, вдохнув сладкий аромат цветов.
В перерывах между музыкой до нас доносился шум волн, разбивавшихся о берег.
- О чём ты думаешь? – спросил меня Вадик.
- О жизни. Совсем недавно мне казалось, что я не смогу смириться с маминым предательством и всем остальным, что после случилось. Думала, эта боль всегда будет со мной, а вот здесь, на море, я поняла, что снова могу и хочу жить.
- Иногда я удивляюсь, что тебе только шестнадцать. Ты какая-то слишком умная.
Вадик обнял меня за плечи и, мы, устав прижиматься на пятачке и смотреть на чужие поцелуи, спустились к самому морю и, разувшись, пошли по воде к дикому пляжу. Там никого не было, и мы сели на забытые кем-то полотенца. Я чувствовала его руки, губы, он шептал мне ласковые слова, созвучные звуку волн.
Я стала растегивать ему рубашку. Он перехватил мои руки и спросил:
- Ты действительно этого хочешь?
- Да.
- И ты не будешь потом жалеть об этом?
- Конечно, нет, глупенький.
Эта ночь была самой восхитительной в моей жизни: я делала всё, что было раньше под запретом, и это придавало особый вкус нашим поцелуям и ласкам. Мы были совершенно одни, в чужом городе, двое сбежавших из дома школьника, которым полагалось чинно отдыхать с родителями и быть к десяти дома. Вадик оказался достаточно ласковым, чтобы я в первый же раз получила удовольствие.
«Как правильно я сделала, что приехала сюда», - подумала я в который раз.
- мы долго барахтались голышом у берега в свете луны. Я убегала от Вадика, он догонял и снова целовал меня. Наверное, в тот момент, он тоже был счастлив, но я боялась спросить, он все равно превратил бы все в шутку.
Так мы и жили: плавали и загорали, а потом бежали в нашу комнату, чтобы упасть в объятия друг друга. Я похудела и загорела, лицо приобрело незнакомое мне взрослое выражение, а в глазах притаилась тайна.